Душекрад

— Не тебе решать, — проговорил Герман сквозь стиснутые зубы. Он сжал кулаки, его ногти вонзились в ладони, боль немного отгоняла сон. — Я сам решу, на что я способен. И каким будет мир. И хочу ли я, чтоб он был другим. А тебя я найду и убью. Раньше, чем эта девчонка. Выпотрошу твое мерзкое, набитое прогнившей требухой тело. Бессмертный он. Посмотрим, кто из нас на самом деле бессмертный.

В следующую секунду Герман осознал, что сидит на холодном нечистом полу во все том же флигеле, из которого, казалось, он лишь недавно вырвался и уже успел от него отойти на добрую версту, никак не меньше. Рядом на полу сидела Надя: совершенно голая, она глядела в пространство широко раскрытыми глазами, даже не пытаясь прикрыться или подобрать одежду, которая вся была здесь же, раскиданная по полу.

А еще мгновение спустя мощный удар едва не сорвал дверь с петель, и она, открываясь, чуть не ударила Надю в бок, промчавшись в каком-нибудь вершке от нее. На пороге оказался Пудовский в совершенно черном костюме и с револьвером в руке, а за его спиной маячила фигура охранника в котелке и с ружьем наперевес.

— Где он⁈ — рявкнул промышленник и тут же осекся, оглядев мизансцену. Надя отчаянно вскрикнула, крик ее перешел в задушенный писк. Кажется, она готова была провалиться сквозь землю.

— Вы это… Господи Боже, нашли время и место… — процедил он, сплюнув на пол и слегка отвернувшись. — Мне сказали, вампир на заводе. Я думал, не сделал ли он вам худого, а вы тут… нехорошо-с. Где вампир?

Прежде, чем кто-либо из сидящих на полу молодых людей успел что-то ему ответить, где-то вдалеке, кажется, возле формовочного цеха, грянул громкий ружейный выстрел.

— Вон он! — послышался отдаленный голос. — Вон, в березняк ломится! Ату его! За ним! А, черт, взлетел!

На несколько секунд все в конторе обратились в слух. Раздался еще один выстрел, потом еще, затем все затихло.

— Константин Кузьмич! — адресовался к Пудовскому вбежавший человек в потертом кавалерийском мундире и с саблей в руке. Должно быть, майор Давыдов. — Ушел, не успели! Нетопырем, гад, обернулся, и утек! Но ничего, мы ему острастку дали! Гущин в него из винтовки зарядил, прямо в спину. Жаль пуля не серебряная, а то б хана скотине! Но ничего, авось, больше не сунется… а это тут что?..

Он взглянул на мизансцену в стиле «ню», которую все еще можно было наблюдать на полу, а затем чуть отвернулся, но краем глаза все еще поглядывал с интересом.

Герман открыл, было, рот, чтобы дать хоть какой-то ответ на вопрос промышленника. Мозг его отчаянно работал над первой фразой, и он уже почти согласовал мысленно фразу: «Это не совсем то, о чем вы подумали», хоть и не считал ее вполне подходящей, но озвучить ее не успел.

Едва он только произнес слово «это», как пунцовая Надя вскочила на ноги, подхватила с пола платье и, кажется, чулки и с быстротой ветра пронеслась мимо Пудовского, сверкая во тьме белыми ягодицами и оттолкнув поднявшего, было, саблю майора с такой силой, что тот едва не выронил оружие. Шаги ее босых ног по гравийной дорожке вскоре затихли где-то на окраине заводской территории. В погоню никто не бросился, все были ошарашены.

— Может быть, хоть вы мне объясните, Брагинский, что, черт возьми, здесь происходит? — с растяжкой произнес Пудовский.

Герман шумно втянул в легкие воздух. Объяснение предстояло долгое.

Глава десятая, в которой сталь сверкает при луне, а свечи горят днем

— Мда… — Трезорцев читал рапорт, и его острые уши непроизвольно дергались. — Брагинский, вы с ума сошли? Вы хотите, чтобы я вот это отправил в Петербург?

— Это правда, — проговорил Герман негромко. Он и сам понимал, что для официального рапорта это, пожалуй, и впрямь диковато. В бумаге он изложил все события в Залесском, как они были, умолчав лишь о проснувшейся в нем способности к магии. Он понял, что именно эта часть может вызвать очень много вопросов к нему лично.

— Мне плевать, пр-равда это или нет! — Христофор Викентьич с раздражением бросил рапорт на зеленое сукно стола. — Сегодня же пер-репишите! Пишут авантюрные р-романы вместо рапортов! Должно быть сухо и по делу: выявил нигилистку, применил приемы дознания, допросил, узнал то-то и то-то, однако саму осведомительницу упустил ввиду… гм… ввиду нерасторопности охраны Пудовского, вот!

Герман коротко кивнул.

— Я перепишу, — сказал он. Он был жутко раздосадован тем, что настоящее античное приключение, пережитое им на заводе Пудовского, начальство совершенно не впечатлило.

— Толку только ноль от вашей переписки, — пробурчал Трезорцев, барабаня волосатыми пальцами по столу. — Два важнейших объекта упущены — ищи теперь ветра в поле. Филеры, конечно, уже отправились расспросить по окрестностям, не видал ли кто бегающую по лесам голую девицу, но надежда слабая. А уж вампира, понятно, и след простыл. Что мы о нем знаем, кроме имени? Да и то, поди, фальшивое, у этой публики у всех по десятку имен.