Душекрад

— Если позволите, ваше высокоблагородие, я не согласен с тем, что толку ноль, — неожиданно вступился за Германа Рождествин, сидевший тут же на колченогом стуле и, казалось, погруженный в проверку ровности своего маникюра. — Во-первых, у нас есть сведения о причастности к убийству Вяземского революционеров из «Последней воли» и, возможно, из «Черного предела». Во-вторых, у нас есть адрес их конспиративной квартиры. Можно нагрянуть туда с обыском, отловить кого ни есть.

— Адрес? Вы имеете в виду дом Трегубова, о котором эта девица обмолвилась?

— Точно так, — эльф кивнул и сложил руки на груди. — Я уже навел справки, дом не раз фигурировал в агентурных донесениях. Очень может быть, что это действительно место конспиративных встреч.

— Зацепка так себе, — произнес задумчиво ротмистр. — Все вилами на воде. А ну как наврала эта барышня?

— Это легко проверить, — сказал Герман с азартом. — Поручите мне, а я…

— Сидите уж, — Трезорцев поморщился, и его лицо сделалось удивительно похожим на морду собаки, собирающейся чихнуть. — Вы уж проверили. Дали вам простое поручение, а вы устроили чер-рт знает что!

— Но я добыл сведения! — Герману надоело давать себя в обиду. — Я их и снова добуду — вот увидите. Поручите мне — я этот дом наизнанку выверну!

— Выворачивать наизнанку не с чего, — отрезал ротмистр. — Если там кто-то и есть, только вспугнем и опять всех упустим. Вот что, господа. Отправляйтесь завтра и установите возле дома наблюдение. Задача — выявить, кто из известных личностей, связанных с Последней волей, в этот дом захаживает. Материалы на них вам подберут. Особое внимание — не явится ли туда наша с вами барышня либо некто с явными признаками вампиризма. Этих брать сразу и без разговоров, на этот счет получите подкрепление. Вот здесь вы, Брагинский, в самом деле пригодитесь: все-таки, знаете девицу в лицо.

— Благодарю за оценку моих способностей, — Герман с достоинством кивнул. — От всей души постараюсь вас не разочаровать, ваше высокоблагородие.

* * *

Дом Трегубова оказался скучным серым зданием на окраине города, возле Преображенских казарм. Герман и Рождествин расположились в пивной, окна которой очень удобно выходили прямо на его парадный подъезд. Эльф имел при себе описания всех известных московских членов Великой воли, на некоторых имелись даже фотографические карточки. Мешал наблюдению только дождь, поливший, едва они сели за стол, но тут уж ничего не поделаешь. Зато тусклое стекло трактирного окна от грязи отмылось.

Чтобы не вызывать излишних подозрений решили, что наблюдать за домом все время будет только кто-нибудь один, другой же в это время демонстративно будет поглядывать в другую сторону, ведя неторопливую беседу. Одеты оба были в видавшие виды студенческие мундиры (Рождествину выдали в Управлении, а у Германа собственный имелся), так что выглядели среди здешней публики вполне по-свойски. Взяли по кружке жидкого пива и приступили.

— Думаете, явится кто-нибудь из этих? — спросил негромко Герман. — Или так целый день и просидим зря?

— В таком режиме я и зря просидеть совсем не против, — беззаботно ответил Рождествин, сделав первый глоток из кружки, но при этом не спуская цепкого взора с подъезда. — Однако, все же, думаю, что скорее не зря.

— Отчего же?

— Христофора Викентьича на такие дела нюх, — произнес эльф и слегка усмехнулся собственному невольному каламбуру. — Его опыту только позавидовать можно.

— Он давно служит? — спросил Герман.

— Да уж лет за двадцать, я полагаю, — сказал поручик. — Это только сколько я знаю.

Герман даже присвистнул.

— И все еще штабс-ротмистр? — спросил он.

— Ну, а что вы хотели? Наша служба известно какая — приходится служить пред очами государя, а государь инородцев… сами знаете. Не жалует.

— А что же вы сами-то такую службу выбрали? — осведомился Герман. Ему интересно было узнать, откуда в Московском жандармском вообще мог взяться эльф. При этом говорить о деле в пивной он не опасался, так гвалт в ней стоял совершенно невообразимый, и невозможно было даже помыслить, чтобы за соседними столиками кто-то мог что-либо в их беседе разобрать.

— Я приехал изучать людей, — сказал он. — В Эльгароне, видите ли, вообще мало что новое можно изучать, это не поощряется. Ну, а уж людей — так и вовсе нужно изучать там, где находится предмет изучения, не так ли? И, конечно, лучше всего их изучить можно, погрузившись в самую гущу жизни. А в Российской империи самая гуща жизни — это, несомненно, государственная служба.

— Но почему же именно Корпус жандармов?

— А я и не с Корпуса начинал. Я, между прочим, служил в Павлоградском гусарском полку и даже имею Георгиевский крест за рейд на Красную переправу. Да только там вышла одна история с одним офицером, не совсем честно игравшим в карты, и из-за этого случайно покинувшим частный дом посредством окна. А он, как назло, был на хорошем счету у командира полка, я же, как инородец, всегда был на плохом счету. В общем, из полка я ушел и не жалею. В жандармах служить интереснее.

— Отчего же?