Душекрад

Когда явились жандармы, половина завербованных лакеев побросала оружие и сдалась, другая принялась беспорядочно палить по сторонам, несколько гостей и один жандарм были ранены, часть лакеев убита в перестрелке, прочие сдались. Допрос выживших начался сразу же, но похоже было на то, что все это мелкие сошки, недоучившиеся студенты и семинаристы, подпавшие под обаяние Фридриха, и не знавшие толком ничего о других членах его организации.

Когда ночь была уже в середине, Герман почувствовал, что валится с ног, и попросил у начальства дозволения уехать. Подавившая зевок Ермолова на это ответила, что сама поедет вместе с ним, однако на давешней карете они проехали всего версту, после чего обнаружили спокойно стоявший на обочине самолетный экипаж, тот самый, что Герман видел некогда у ворот Корпуса. Оказалось, принадлежал он Ермоловой, и она приказала его доставить, чтобы потом быстрее добраться в Москву. Она предложила Герману подвезти его, и Герман, слегка шокированный, согласился.

— В общем, это была прекрасная ночь, господин корнет, — проговорила майор, оторвав руки от руля и сладко потянувшись. — План террористов полностью разрушен, руководитель мертв, ячейка разгромлена, мы с вами молодцы.

— Мы еще не знаем, в чем заключался план, — проговорил Герман, все еще с опаской посматривая вниз.

— В общих чертах, знаем, — ответила Ермолова. — План состоял в том, чтобы убить как можно больше знати. Конечно, многие из собравшихся — сильные маги, каждый из которых был способен раскидать вооруженный отряд и защитить себя магическим щитом даже от залпа картечи, не то что от каких-то там револьверных пуль. Однако террористы намеревались поймать цвет московской аристократии в буквальном смысле без штанов, в ситуации, когда бдительность притупляется. В одном только мы с вами просчитались: покойный Вяземский желал предупредить не кого-то из гостей о том, что замышляет баронесса, а саму баронессу о замышляемом против нее. Догадайся я об этом раньше, можно было бы спланировать операцию иначе, а баронесса была бы жива, но чего уж теперь…

— Но откуда Вяземский мог узнать? Какие могли у него быть дела с этим Фридрихом, с «Черным пределом»?

— Боюсь, мы этого теперь никогда не узнаем, — майор слегка поежилась от прохладного ветра. — Вяземский мертв, Фридрих мертв, баронесса тоже мертва. Но то, что Фридрих убил Вяземского, чтобы тот не предупредил баронессу, теперь можно считать доказанным. Дело закрыто. Осталось только оформить кое-какие бумаги и, конечно же, определить на бессрочную каторгу убийц-лакеев. Одним словом, чего бы вы больше хотели корнет: сапфировый крест четвертой степени или чин? То и другое разом обещать не могу.

У Германа даже дух захватило.

— А вы что посоветуете? — спросил он.

— Я бы посоветовала чин. Вы служите второй месяц, а уже поручик. Это хорошо смотрится в формуляре. Отличный старт карьеры.

— Но крест ведь дает доступ к заклинаниям до второй ступени… — проговорил задумчиво Герман.

— И на что вам этот доступ? — Ермолова пожала плечами. — Сделаете карьеру, получите деревню или несколько, будут вам и не такие заклинания, а крест ведь накладывает большие ограничения.

Герман в ответ задумчиво промолчал. Говорить майору о том, что для него лично такой доступ стал бы отличной маскировкой новых способностей, он не стал. А это ведь она еще и не расспросила его насчет дворянской шпаги. Должно быть, пока еще не отошла от шока. Но рано или поздно ей придет в голову, что тут дело нечисто. И что тогда?

Машина поднялась еще немного выше и зависла в воздухе. Стало тихо, удивительно тихо, только легонько шумел снаружи ветер. Внизу серебрилась лента реки, вверху сияла сахарная россыпь звезд, а вдали, за чуть скруглившимся горизонтом уже начинала чуть-чуть алеть заря нового дня.

— Обожаю вот так висеть между землей и небом и смотреть по сторонам, — произнесла Ермолова задумчиво и взглянула на Германа. — Особенно в безлюдных местах. Здесь чувствуешь себя так, словно остался один на всем свете. Иногда этого очень хочется, когда все совершенно осточертеет. Террористы, заговорщики, начальство…

Она немного смущенно улыбнулась. Герман улыбнулся ей в ответ, и некоторое время они просто смотрели друг на друга. Под ногами была пропасть глубиной с несколько колоколен, и, если бы Ермолова не подпитывала машину своей магией, они бы рухнули туда камнем. Но Герману было нестрашно.

Он потянулся к майору и коснулся губами ее губ, и она, конечно ответила. И его словно током ударило от этого его ответного движения, очень робкого, словно из гордой княжны она разом превратилась в беззащитную девчонку. А потом были жаркие объятья, смелые прикосновения, и на этот раз не пришлось довольно возиться с платьем — туника на Ермоловой была в этом смысле весьма практичной.