Души

Гавриэль. Почему ты спрашиваешь? Ты толковательница снов?

Джимуль. За деньги я делаю все. Рассказывай.

Гавриэль. Что? Рассказать тебе мой сон? Сейчас?

Джимуль. Хочешь назначить отдельную встречу? Он сейчас очнется, так что поспеши!

Гавриэль. Ладно. Уже много ночей мне снится сова с желтыми глазами и серовато-белыми перьями. Она ничего такого не делает, просто стоит и глядит на меня.

Джимуль. Сова?

Гавриэль. Ну да. Такая глупость, это ничего не значит. А иногда мне снится шишка. Что это может означать? Ничего. Но я просыпаюсь, и сердце у меня бьется сильно-сильно. Что ты так на меня смотришь? Знал ведь, что это покажется тебе дурацкими бреднями. Ладно, забудь.

Джимуль. Нет-нет, мне совсем не кажется… Эй, что это?

Гавриэль. Что?

Джимуль. Что у тебя на руке?

Гавриэль. А, это. Это родинки, они у меня с рождения, будто Пресвятой, да будет благословен, начертал мне браслет на руке. Жена говорит, что каждая родинка обозначает язык, которым я владею: английский, арабский, иврит, итальянский. И даже знаю язык страны Ашкеназ…

Джимуль. Откуда ты знаешь столько языков?

Гавриэль. Не кричи, еще разбудишь его…

Джимуль. Как, ты сказал, тебя зовут?

Гавриэль. Ты уверена, что он спит?

Джимуль. Твое имя начинается с буквы “гимель”, верно?

Гавриэль. Он не дышит! Мистер! Мистер! Мистер! Что ты ему сделала?

Джимуль. Что?

Гавриэль. Что ты ему сделала, я тебя спрашиваю?!

Джимуль. Я? Ничего я ему не делала! Да стащи ты его с меня, сними его!

Гавриэль стаскивает с Джимуль голого мертвого мистера. Она заворачивается в простыню. Он, перепуганный, делает шаг к двери. Она останавливает его. Объясняет, что они – души-близнецы, но в его ушах только шум. Никто не знает, что он тут с коммерсантом, то была тайная работа, в силу ее деликатного характера. Джимуль молит его, чтобы он взял ее с собой, им есть о чем поговорить, по дороге она все ему объяснит. Он отказывается. Она угрожает ему: “Сейчас позову сутенера, скажу, что ты задушил его, пока он трепыхался на мне. Тот выдаст тебя властям”. Гавриэль кричит: “Да кто тебе поверит?” Она отвечает: “Мой сутенер предпочтет, чтобы вина пала на твою голову, не на мою. Ему нужна я, а не ты. Ты хоть месяц проваляйся здесь – не принесешь ему того, что я приношу за одну ночь, так что это – либо я, либо ты, либо мы вместе убираемся отсюда прямо сейчас”.

Они убегают коридорами, вниз по ступеням, через боковой выход, переулками, как можно дальше оттуда.

В повозке по дороге в Фес Джимуль толкует Гавриэлю его сны, раскрывает перед ним тайны его жизни. Жизнь есть наказание, это так, но есть в ней и мгновенья благоволения.

Да, есть в ней мгновенья благоволения, хотелось верить Джимуль и в тот жаркий день в Фесе, в 1856 году, когда бутылка махии все больше опорожнялась, а души их наполнялись – чем дальше, тем больше.

Вот и все, дорогие души, старик позади вас перестает шуршать фантиком и кашлять. Приятного вам представления.

Картина 9

Пьяные дураки

Джимуль. Мечом своим, о витязь, мечом своим препояшь себя по бедру… И когда подойдешь к городу, когда подойдешь к городу…

Гавриэль. Осторожно, ты уронишь бутылку!

Джимуль. Неспешно-неспешно-неспешно… и мир, девица, тебе!

Гавриэль. Что это за песня?

Джимуль. Что-то из былого… Неважно.

Гавриэль. Какая же ты красавица, чтоб тебя разорвало.

Джимуль. Почти такая же, как ты злыдень.

Гавриэль. Это я-то злыдень? Я?

Джимуль. Злодей Аман – просто ангел супротив тебя, о грязный пес, змей ты мой, лев, ты, как куркума, въелся в меня, как хна. Ах… Лехаим!

Я целую его руку. Он гладит меня по животу, пьяный в стельку. Его зрачки далекими ладьями плывут по белому морю его глаз. С улицы пышет жаром, омывающим наши лица.

Джимуль. Один раз у меня был знаменитый раввин, имени его я тебе не скажу. Он поведал мне, что женщина сотворена вся из отверстий, и обязанность мужчины затыкать их все, дабы она стала целостной, а не дырявой. Он и затыкал их, членом, пальцами, всем, что только попалось ему под руку.

Гавриэль. Прекрати сейчас же, ублюдочное созданье, думаешь, я не знаю, что ты хочешь со мной сотворить…

Джимуль. Знаешь, какие женщины нравятся мужчинам?

Гавриэль. Какие?

Джимуль. Женщина, которая ничего от мужчины не требует. И ей необязательно быть красивой. О красивых мужчины грезят, с уродинами спят. За мной, как за прачкой, увиваются больше, чем прежде. Спят ведь не с телом, а с душой. Сколько женщин было у тебя до меня?

Гавриэль. Только жена.

Джимуль. Ты прав, зачем тебе другие женщины. Ни одна не будет любить тебя, как я.

Гавриэль. Хорошо…

Нет, не хорошо. Мне нельзя позволить ему уйти.

Джимуль. Об уроде, который как-то раз по уши в меня влюбился, я уже рассказывала?

Гавриэль. Каком еще уроде?

Джимуль. Вот об этом!

Я указываю на Гавриэля. Он смеется, и я смеюсь.

Гавриэль. Ну-ка, последняя рюмка, пей.

Джимуль. Я больше не могу.

Гавриэль. А вот Гейле и Гедалья как раз пили много вина, разве нет?