Два Парижа

Инстинктивно, я поднял правую руку и выпустил в оскаленную морду все пули, наличные в барабане. Послышался оглушительный треск досок, фанеры и тяжелая туша обрушилась на меня. Скамейка опрокинулась, я свалился на пол и, видимо, потерял на несколько минут сознание.

Придя в себя, я с трудом выбрался из-под навалившегося на меня мертвого вепря. Аппарат передо мною был разломан в куски.

Сквозь торчащие туда и сюда острые щепки виднелись темные стены.

Я был совершенно ошеломлен, в состоянии тягостного отупения. Всё казалось сном… очень страшным сном… Единственная мысль в голове сводилась к необходимости спастись, бежать, вернуться к нормальной жизни.

Вся передняя сторона моего пиджака и даже брюки были измазаны в крови. По счастью, я нашел в гардеробе, – в комоде, дверца которого оставалась распахнутой, – летнее пальто, и поспешил его накинуть.

Вадим был куда меньше меня ростом, да и пальто в жаркий летний день выглядело необычно; но уж тут было не до мелочей!

Не встретив никакого, – я спустился по лестнице, выбрался на улицу, добрался до метро и через полчаса был дома.

Мертвый сон, которым я забылся, принес облегчение. Происшедшее вчера представлялось как нереальность… Тем не менее, я провел целые сутки совсем больным, точно в жестокой лихорадке.

Лишь на второй день я собрался с мужеством и поехал наводить справки. Дом я нашел легко, но в передней напоролся на консьержа, плотного краснорожего мужчину, неприветливо осведомившегося, кого я ищу.

– Господин Тураев здесь не живет, – отрезал он на мои объяснения.

– Как же так… – растеряно забормотал я, – я у него был в гостях, еще совсем недавно.

Лицо парижского цербера отразило некоторую неловкость.

– Да он тут жил… Но он выехал, не оставив адреса… Parti sans laisser d’adresse.

Мне ничего не оставалось, как удалиться. Пока я в раздумье стоял у ворот, кто-то меня окликнул по-французски.

Из окошка напротив, в нижнем этаже, почти на уровне мостовой, выставлялась голова старушки.

– Вы не из полиции, сударь? – спросила она меня, тоном, каким говорят по секрету.

– Нет, мадам. А что?

Она прижала палец к губам и шепотом сообщила:

– Вы беседовали с консьержем, я и подумала. Он – очень подозрительный человек! Подумайте, вчера он продал мяснику на углу тушу пребольшущей свиньи. Откуда он ее взял? У него своей фермы нет, да он в деревню и не ездил… Не иначе как незаконная спекуляция!

Мне пришлось разочароваться и разуверить блюстительницу законности, повторив, что я не связан с полицией. Больше я не пытался выяснить загадку. Да и как бы я за это взялся?

«Литературный Европеец» (Франкфурт-на-Майне), апрель 2010, № 146, с.?

Почитатели черной богини

В Школе Восточных языков на rue de Lille[99] мадемуазель Новикова читала нам курс лекций о культуре Юго-Восточной Азии, в которых отводила значительное место различным экзотическим религиям, туземным культам и традиционным приемам магии в Индии, Индокитае и на Малайском архипелаге.

Для русской эмигрантки во Франции, хотя бы и принявшей иностранное подданство, было в те годы столь же трудно, как верблюду пролезть сквозь игольное ушко, но с ее многосторонними познаниями и солидной компетенцией даже французские научные круги оказались вынуждены считаться.

Мы, студенты, составляли небольшую группу человек в пятнадцать. При двухчасовых лекциях полагалось делать десятиминутный перерыв, во время которого обычно ни профессор, ни слушатели не выходили из аудитории, но могли в это время вести между собой разговоры неформального характера.

Пользуясь одним из таких моментов, молодой француз Тьерри Госсе, парень развязный и самоуверенный, обратился к преподавательнице с вопросом.

– Вы говорите о колдовстве и чародействе таким тоном, будто вы и сами в них верите! Но ведь, мадемуазель, вы, без сомнения, так же, как и мы все, понимаете, что речь идет просто о шарлатанстве со стороны жрецов и шаманов и о наивном суеверии со стороны обманываемых ими людей!

Новикова, уже не молодая, но еще красивая и очень элегантная дама, посмотрела на Тьерри взглядом, каким взрослый человек может посмотреть на ребенка.

– Я бы так не сказала. Мне доводилось не раз видеть вещи, которые бы не легко объяснить с позиции рассудка.

Госсе не унимался.

– Я готов допустить, что в Бомбее или в Сингапуре, в царящей там атмосфере, даже у западного наблюдателя, могут возникать известного рода иллюзии. Но в центре Европы, в культурном центре, как наш город, вряд ли мыслимо поддаваться подобным настроениям.

– О, заверяю вас, и в Париже есть люди, обладающие удивительными способностями и располагающие загадочными силами, – задумчиво произнесла Новикова.

Затем она взглянула на часики и как бы спохватилась!

– Ну, давайте продолжать занятия.

После конца лекции, я догнал ее в коридоре.

– Екатерина Васильевна, – спросил я ее, – не согласились бы вы мне указать, как и где найти тех людей, о которых вы упомянули?