Два ракурса времени в истории Ричарда III

В те времена она блистала не только королевским нарядом, но и украшениями, достойными королевы. Её убор, окантованный жемчугом и рубинами был изображён на парадном портрете, выполненном в прогрессивной для того времени, реалистической манере и написанном лучшим художником, из всех, кого только можно было пригласить в Англию (у самого Ричарда и Анны не было такого великолепного портрета!).

Елизавета Вудвилл, примериваясь к роли будущей тёщи, в общении с Ричардом всё чаще стала позволять себе наглый тон. Ещё наглей вела себя с ним её дочь, Елизавета Йорк, при каждом удобном случае дерзко и с вызовом поглядывающая то на самого короля Ричарда, то на его жену, королеву Анну.

Не желая останавливаться на достигнутом, Елизавета Йорк (СЭЭ) предалась изустному творчеству — стала сочинять и распространять смешные и глупые истории о знаках внимания к ней «без памяти влюблённого» и «очарованного ею» короля Ричарда III. И теперь уже все, кто желал бы выслужиться перед ней и заручиться на будущее её покровительством, разносили все эти её небылицы, утверждая, что в них определённо есть доля правды, — а как же иначе? — не может быть, чтобы всё это, от начала и до конца было плодом её неуёмной фантазии?

— Но она же не будет придумывать! — уверяли они сомневающихся. — Наверное, за этим что‑нибудь да стоит! А если бы всё это было вымыслом, король бы не позволил ей распространять эти слухи! Уж, верно укоротил бы ей язык.

— Да, но зачем же королю, в нарушение важнейших церковных заповедей, жениться на незаконнорожденной, да ещё родной племяннице? — недоумевали их оппоненты.

— Всё это указывает на его низкую, порочную натуру — со знанием дела утверждали клеветники. — Он от своего брата, Эдуарда IV, недалеко ушёл, а тот был известный гуляка!

— Так может это она от своих родителей недалеко ушла? — не успокаивались защитники противоположной версии, — Известно же, как непристойно их брак сложился. Опять же, и леди Вудвилл пытались осудить за колдовство, да Ричард III этого не допустил. А вот теперь в благодарность за его доброту она против него же и интриги плетёт. Да ещё и дочку свою ему подставляет, как приз, и это при живой‑то жене!..

Для всех, — и для тех, и других, — при этом загадкой оставалось только одно: почему король не пресекает все эти слухи? Почему не отсылает Елизавету Йорк вместе с её мамашей к сёстрам, в замок Шериф Хаттон?

Да, Ричард взял на себя обязательство найти ей жениха, устроить свадьбу, выделить приданое ей и её сёстрам. И вроде бы для Елизаветы Йоркской даже наметилась великолепная партия в лице португальского принца Мануэля. И всё могло бы ещё очень неплохо устроиться, если бы не странное попустительство короля. И вот этот момент всех особенно беспокоил: почему король не пресекает все эти вольности принцессы Елизаветы и допускает распространение сплетен, порочащих её честь и его персону? Кто же её после этого замуж возьмёт?.. Да и зачем нужно было до такой степени усложнять себе задачу? Хочешь выдавать замуж племянницу, — выдавай, но зачем самому‑то выказывать ей расположение?

— Наверное, здесь всё‑таки замешана политика. — предполагали противники вздорных версий. — Какая‑нибудь сложная и тонкая, но очень важная для Ричарда игра, задуманная им в политических целях.

Действительно, казалось странным, чтобы человек, зарекомендовавший себя к тому времени бесстрашным воином, великим полководцем, мудрым, справедливым администратором, прогрессивным и талантливым правителем, прежде способным с лёгкостью удерживать дисциплину в армии и подавлять опаснейшие бунты и восстания, мог до такой степени ослабить бразды правления и потерять контроль над ситуацией, чтобы позволить двум вздорным женщинам (коим и место — то было, — одной в тюрьме, другой — в монастыре) скомпрометировать его перед всеми его поданными, перед его страной, перед соседними странами и всей Европой.

Всё это попустительство не соответствовало и строгому моральному облику короля Ричарда III, — человека, исключительно добропорядочного, благочестивого,безмерно щепетильного в вопросах чести, для которого верность своему долгу, присяге и нравственным обязательствам всегда была сверхважной ценностью («верность меня обязывает» — его девиз).

Что же тогда мешало Ричарду пресечь эти слухи и твёрдой рукой навести порядок в своём королевстве?

Прежде всего, обращает на себя внимание тот факт, что пик этой нездоровой активности приходился на зиму — декабрь 1484 и январь — февраль 1485 года. То есть, как раз на тот период, когда Ричард занимался переправой принцев в Бургундию. Таким образом вывод напрашивается только один: вся эта придворная суета и общественная шумиха были самим Ричардом, с невероятным риском для его репутации, организованы для того, чтобы отвлечь внимание обеих женщин от этого важного для него и рискованного для принцев предприятия.