Два ракурса времени в истории Ричарда III

И она наносит Кларенсу удар с самых преимущественных своих позиций — с идеологических! — с позиций своего программного аспекта, эволюционной «этики эмоции» (+ЧЭ1) — выходит на политически и идеологически приоритетный уровень — занимает позицию «общественного обвинителя» и « защитника интересов системы» — защитника общественных и государственных интересов. В итоге выходит, что она мыслит «широко и по государственному», а «несознательный» Кларенс защищает свои индивидуалистические интересы.

А это уже — «статья» — это уже повод для обвинения: а ну как все начнут свои личные интересы защищать? Тогда и королевская власть не понадобится — сплошное самоуправство начнётся! Потом до неё дошло: «Да ведь это же бунтарская позиция! Кларенс — бунтарь! Потенциальный изменник! Какой пример он подаёт окружающим! Против королевской власти идёт?!! Нет, брат, шалишь! Это тебе с рук не сойдёт! Этого так оставлять нельзя! С Кларенсом надо разобраться, — и непременно так, чтобы другим неповадно было!».

Всё закончилось, когда король Эдуард чётко и определённо занял сторону королевы. И не то, чтобы он припомнил Джорджу его предательства, просто ему до ужаса надоела вся эта история и все, связанные с ней, плутни, козни, интриги, сплетни, доносы, склоки и эти, глубоко выматывающие, истерики королевы, от которых он (будучи сенсорно — этическим экстравертом — то есть, ОБЪЕКТИВИСТОМ [63]) невыносимо страдал, — как от зубной боли: как будто пчела залетела в дупло зуба и жужжит, жужжит…

Понял он, что сцепились они друг с другом не на жизнь, а на смерть — клещами не разорвёшь! И без посторонней помощи не разойдутся. Одного надо убрать. Вопрос, кого? Ну не королеву же — обожаемую жену, мать его детей. Пришлось пожертвовать братом.

Опять же, и обвинение нашлось подходящее — в колдовстве.

«Стопудовое» обвинение — на «высшую меру» тянет! Дело повернули так, будто Кларенс подослал к брату двух колдунов, чтобы всю его семью извести и самому на английский престол сесть. (Вот, собственно, откуда взялся вздорный мотив обвинения в наведении порчи, которое впоследствии приписывали Ричарду Глостеру, якобы обвинившего лорда Гастингса в пособничестве колдовству: «Смотрите, околдован я: рука, как ветка поражённая, иссохла!.. [64]» — всё это взято из другой «песни», но вот сочинители её одни и те же. Возвели на Кларенса вздорное обвинение, а потом приписали его Глостеру в отношении лорда Гастингса. Кто это делал? — определённо, тот, кто постоянно находился при дворе — интуитивный манипулятор, который всю информацию обо всех собирал, за всеми наблюдал, всё запоминал [65], анализировал, переиначивал своим поднаторевшим на интригах, падким на клеветнические измышления, умом, а потом распространял эту клевету к своей пользе и выгоде. Кто бы это мог быть, как не Елизавета Вудвилл?)

Интуитивный манипулятор — прирождённый стратег (интуитивные аспекты в мобильном, манипулятивном блоке); интуитивные манипуляции производит, исходя из намеченной цели. Леди Вудвилл (как этико — интуитивный экстраверт — прирождённый стратег и интуитивный манипулятор) задалась целью устранить опасного конкурента — Кларенса и безраздельно пользоваться своим влиянием на короля.

Но король Эдуард встал на её сторону, и этим конфликт разрешился. В Тауэре появились два «колдуна» — «слуги дьявола», а по совместительству, слуги Кларенса — Стэси и Бардет, обвинённые в чародействе против короля. После небольшого допроса с пристрастием, они стали сотрудничать со следствием, во всём признались, повинились и причастность Кларенса подтвердили. С «колдунами» быстро разобрались (но теперь уже законным порядком — через суд и официальный приговор).

А в январе 1478 года нижняя палата парламента единогласно приняла обвинительный билль и в отношении Георга Кларенса, которому предъявили обвинение «В ПОСЯГАТЕЛЬСТВЕ НА КОРОНУ И В НЕПОСЛУШАНИИ КОРОЛЕВСКОЙ ВОЛЕ». (Ну и где тут про колдовство?). И это ещё раз доказывает, что инициатором обвинения была королева, поскольку эта формулировка полностью отражает её точку зрения и соответствует занимаемой ею позиции в этом конфликте, — полностью отражает все её страхи и подозрения, подавшие повод для клеветнических инсинуаций, — отражает её намеренье выставить Кларенса, бунтовщиком и предателем, потенциальным узурпатором трона, чтобы затем УСТРАНИТЬ ЕГО, как главного своего врага, из‑за которого она не может считать своё положение при дворе достаточно прочным (а своё место в системе — достаточно преимущественным).

16 января 1478 года, парламент собрался, чтобы судить Кларенса по обвинению в измене. Эдуард был единственным и главным обвинителем, а Кларенс один выступал в свою защиту.