Два шага назад и в светлое будущее! Но вместе с императорами. Том II. Моя наполеониада

Я уже говорил, что такие «паолисты», выступившие за независимость Корсики, как Руссо и Рейналь, именно поэтому также становятся его кумирами. Зато французская монархия, которая уничтожила созданное Паоли государство, подменив его собственным владычеством, являлась абсолютным злом. Не разделяя настроений «сброда», он видит в трещинах, которыми пошло здание монархизма, реванш за Понте Ново.

И интересно отметить его избирательность. Ту огромную разницу между воображаемой и реальной Корсикой, которую нашел и сразу принял к сведению, Наполеоне на Паоли не распространил и еще долго не хотел в эту аналогию поверить.

Но вернемся к личности генерала. После ноябрьского постановления и объявления амнистии всем борцам за свободу Корсики Паоли, несколько настороженный, прибыл в Париж, но, к своему удивлению, попал в атмосферу всеобщей доброжелательности. Более того, был представлен королю и выступил перед Национальным собранием, в котором удостоился великих почестей. Даже сам был потрясен таким приемом и два месяца провел в столице революции, отказываясь от всех предлагаемых должностей во Франции. Ровно через год с ее начала вступил на землю Корсики. Трудно передать восторг встречающих его масс. Интересно отметить, что с таким же триумфом Паоли встречали в Лионе, Марселе, Тулоне. Почему? Неужели туда к этому времени уже понаехало столько корсиканцев?

Поццо ди Борго и Жозеф Бонапарт, представители партии Революции в Аяччо, выехали в Марсель, чтобы сопровождать бывшего изгнанника и нынешнего главу острова при возвращении на родину (в их планы входило уговорить его вернуться через Аяччо, но не получилось). 17 июля 1790 г. он прибыл в Бастию, где его приветствовали несметные толпы народа, власти, давно готовившиеся к торжественному приему прославленного «отца отечества». Он упал на колени, целуя землю, и воскликнул: «Я оставил тебя в рабстве, Родина, а нашел освобожденным». Надо ли говорить, что вся Корсика тогда впала в «паолизм», а все остальные политические течения отошли очень далеко на задний план. И на фоне абсолютного величия Паоли и его сторонников все прежние заслуги Наполеоне и членов его партии совершенно потерялись и стали незначимы даже в родном городе. Действительность продиктовала свои правила: остров больше не нуждается в партии Революции из Аяччо, поскольку на нем царит партия Паоли. Карло Андреа понял это сразу, а Наполеоне – нет. На фоне Паоли даже Саличетти был вынужден уйти в тень.

Молодой офицер, все юные годы засыпавший с его именем на устах, рвался лично вручить ему приветственный адрес от Аяччо и был крайне взволнован предстоящей встречей с корсиканским вождем. И она вскоре состоялась в Понте Нуово, где он принял Жозефа и Наполеоне Буонапарте. В 1790 г. Паоли было шестьдесят четыре года. Описывают его так: высокий, грузный, с длинными белыми, как у короля Лира, волосами, с неожиданными для корсиканца синими глазами, он казался очень усталым, может быть, даже равнодушным ко всему человеком. Впрочем, это впечатление было обманчивым. Несмотря на кажущуюся дряхлость, старый, многоопытный вождь корсиканцев сохранил живость ума, большую гибкость и ловкость в политических делах. Он был совсем не прост (этот «старый змей», как потом все на той же многострадальной Корсике назвал его лорд Эллиот), как могло показаться с первого взгляда.

Сведения об их встрече в Понте Нуово отрывочны, противоречивы, неполны. Но из того, что известно, явствует, что в целом она оказалась неудачной для Наполеоне. Он, видимо, не сумев преодолеть своего волнения (ведь это была встреча с боготворимым вождем), начал неожиданно обсуждать неправильно выбранную (по его мнению) стратегию этого решающего сражения 1769 г. А так как автором ее был Паоли, это было достаточно бестактно, если не сказать большего. Холодок, который возник у него после слишком восторженного письма Наполеоне, не только не растаял, а наоборот – усилился. Мне кажется, что Наполеоне ему просто не понравился, в отличие от его брата Жозефа, а тем более практичного до мозга костей Поццо де Борго. Такими реально бывают отношения у слишком экзальтированных и надоедливых поклонников со своими кумирами.

После этого случая все настойчивые попытки Наполеоне завоевать расположение вождя и занять место в его ближайшем окружении оказались безуспешными. Но он был упорен и продолжал пробовать и снова надеяться по-прежнему. И люди клана Буонапарте (заметьте – про его партию уже не говорю) на заседаниях департаментской ассамблеи в Орецце (сентябрь 1790 г.) поддерживали прежде всего Паоли, который, впрочем, совершенно в этом не нуждался: он был единодушно избран президентом Директории департамента Корсика и командующим вооруженными силами острова. Фактически генерал снова стал единоличным главой Корсики и тут же заполнил все новые административные органы своими ближайшими сподвижниками, в число которых Наполеоне не попал (как он себе объяснил, ему ничего не предложили, поскольку он был офицером и не имел право куда-либо избираться).