Двадцать лет до рассвета (СИ)

Темный осколок неба касается вскинутого ему наперекор шпиля и разбивается гулким крошевом. Стеклянная дробь срывается с драконьей чешуи черепицы, гневно хлещет наотмашь по прозрачным окнам домов, но — не в силах удержаться на скользящей вертикали — падает, ссыпается бессильной крошкой в ладони истрескавшейся мостовой, заполняя собой зеркало небесного витража. Строгие иглы арок и крыш упрямо тянутся ввысь — в гневе, гордыне или немой мольбе; кто мог бы ответить за них теперь?

Осень плетьми дождя высекает на костлявой спине города обвинение во всех грехах уходящего года. Вайдвен, прошагавший с утра двадцать миль на одной воде и в той же воде вымокший до нитки, глядит на столицу Редсераса, на ее каменные дома в несколько этажей и мощеные дороги, на гордые высокие шпили и изящные арки, и не может отвести глаз.

— Я никогда не думал, что здесь так красиво… — Вайдвен запинается, едва осознав, как нелепо и жалко звучат его слова перед торжественным величием имперского города. — Энгвит… тоже такой был?

Эотас утвердительно мерцает в ответ с такой же величественной грустью. Вайдвен видел по пути энгвитанские руины. Обломки стен да адровые глыбы — всё, что от них осталось. На юге, он слышал, тамошние дикари их охраняют, вроде как древние святыни. А здесь никому и дела нет.

Вайдвен готов поделиться с Эотасом всей редсерасской столицей взамен. Может, богов они еще строить и не умеют, зато города получаются отличные.

— Эй, дружище, не подскажешь, где здесь ближайший трактир? — со всем возможным дружелюбием обращается Вайдвен к спешащему мимо прохожему. Прохожий советует ему проваливать, и Вайдвен понимающе оставляет его в покое: у всех бывают неотложные дела. Вторая попытка оказывается чуть лучше первой, пусть Вайдвену и приходится повторить вопрос несколько раз, пока ему наконец не указывают дорогу. Трактирная вывеска с красноречивым пузатым бочонком на фоне оленьих рогов действительно оказывается именно там, и Вайдвен с неописуемым облегчением вваливается внутрь, в манящее чудными ароматами еды тепло.

Внутри оказывается столько народу, что на него никто и внимания не обращает. Вайдвен с любопытством разглядывает и посетителей, и сам трактир, неистово моргая, чтобы глаза скорее привыкли к полутьме. Кто-то грубо пихает его в плечо, чтобы пробраться наружу, но Вайдвен не успевает даже разглядеть, кто именно, не то что возмутиться.

— Эй, бродяга, — окликает его трактирщик, не в пример зорче самого Вайдвена. — Ищешь кого?

Вайдвен решительно прокладывает себе путь к стойке. Посетители с неохотным ворчанием расступаются, давая ему пройти.

— Ищу, где бы поесть для начала, — сообщает Вайдвен трактирщику.

На лице того отражается некоторое замешательство.

— Кого, прости?

— Жрать он хочет, — безучастно переводит один из стоящих рядом. — Совсем хилспик позабыл, Гард?

— О боги, — бормочет Гард, — да ваш щебет только вы сами и понимаете. Прости, парень, придется тебе говорить помедленней. Как там тебя?

— Вайдвен. — Вайдвен надеется, что это не требуется повторять помедленней. — А что, разве так непонятно?

— Я из Аэдира родом. В городах у нас на хилспике мало кто говорит. Вроде только приучишься разбирать, а потом заявляется к тебе в трактир фермер-бродяга…

— Откуда знаешь, что я фермер?

— А ты не фермер? — вопросом на вопрос отвечает Гард. Вайдвен в затруднении хмыкает, скрывая кривую улыбку: трактирщик-то не промах. Тем временем служанка-эльфийка, тонкая, как тростинка, ставит перед ним миску с похлебкой и кружку с вирсонегом и исчезает так быстро, что Вайдвен едва успевает ее взглядом проводить. Лесных эльфов он в деревнях видел, орланов тоже, но орланов меньше, да и держали их в основном как рабов… и к вареву из воды, каши и намеков на мясные обрезки Вайдвен за последние годы притерпелся. А вот первый глоток из кружки застает его врасплох.

— Это не вирсонег. Это вода, в которую плеснули вирсонега, — Вайдвен поднимает голову, чтобы встретиться взглядом с трактирщиком. Если аэдирский подлец задумал разбавлять ему выпивку только потому, что деревенский фермер разницы не поймет…

Гард и не думает отрицать. Кривая улыбка на его лице совсем безрадостная.

— Не кипятись, парень. Не знаю, что ты пил в своих родных краях, но здесь тебе меньше чем за тридцатку чистый вирсонег не нальют ни в одном кабаке.

Вайдвен поворачивает голову, вопросительно глядя на другого посетителя — того, что понимает хилспик. Тот пожимает плечами.

— Весь Редсерас теперь пьет это пойло. Слышал, неразбавленный обещают на похоронах Алдвина со всей его сворой.

Трактирщик шикает на него, но ирония от Вайдвена не ускользает. Имя грейва Алдвина, губернатора Редсераса, известно даже ему.

— Никто нам ничего не обещает, — говорит Вайдвен.

Незнакомец и трактирщик глядят на него с одинаковыми удивленными усмешками. Не то чтобы кто-то всерьез верил в обещания аэдирской знати — просто все они слишком привыкли… мириться с этим. Как с чем-то неизбежным, вроде плохого урожая.