Двадцать лет до рассвета (СИ)

Гхаун внимательно смотрит на него, ожидая следующего вопроса — или решения. И Вайдвен вдруг отчетливо и ясно понимает, что в этот момент его слова действительно могут влиять на судьбу всего мира. Потому что Эотас прислушивается к людям. Возможно, здесь и сейчас его смертный носитель — единственный, кому Эотас может верить.

Но кому должен верить он сам?

— Я не могу ответить, — наконец шепчет Вайдвен. Его слова, кажется, рассыпаются жалкой пылью, едва вырвавшись наружу. — Я не знаю, что правильно.

Золотые глаза Гхауна вспыхивают ярко-ярко. Зимний Зверь выдыхает огромное белое облако холода в черную пустоту.

— Зачем ты слушаешь свое глупое дитя, Жнец? Забери его тело и сверши то, что должен.

— Тебе придется дать мне ответ, — говорит Гхаун, — но мы будем говорить об этом не здесь. — Он поднимает голову и обводит сверкающим взглядом замерших в молчании богов. — Я разорву цикл. Вы не вправе меня остановить, и никому из вас не под силу это. Рассвет грядет. Каждый, кто осмелится встать на моем пути, сгорит в его лучах. Я даю вам последний шанс избежать разрушений.

Боги молчат. Вайдвен в отчаянии переводит взгляд с Бераса на Скейна, с Абидона на Хайлию, но все они молчат. Даже Римрганд молчит: ему нужен не рассвет, а жатва, страшная жатва Гхауна, последний довод богов.

— Мой огонь развеет тебя в пепел, — глухо рокочет Магран. — Мы уничтожим тебя, если ты зайдешь слишком далеко. Помни об этом, Дитя Света. И ты, предатель, помни о том, что никто еще не сбегал от пламени Магран.

Гхаун отворачивается от них, будто разом потеряв интерес ко всем десяти богам.

— Да будет так, — тихо говорит он, глядя на Вайдвена. Серп в его руке тает, возвращая свет в силуэт бога, и когда Эотас протягивает Вайдвену руку, в его сиянии почти не остается алого. Вайдвен касается его ладони — и открывает глаза в настоящем, человеческом мире.

Свеча Эотаса ровно горит в его груди.

Вайдвен молчит; он не знает, что сказать ему. Эотас ведь не лгал ему, если боги сказали правду. Он просто… умолчал кое о чем. Боялся? Стыдился? Теперь Вайдвен хотя бы отдаленно понимает, почему Эотас чувствовал стыд.

«Все это — его вина».

Кто захотел бы верить в такого бога?

Огонек свечи горячеет, тяжелеет внутри.

— Я понимаю, почему ты не сказал сразу, — говорит Вайдвен. — Но потом…

Я же был в твоем храме, хочет сказать Вайдвен. Ты же всегда видишь мою душу. Разве я бы отрекся от тебя, узнав правду? Я пил свет у твоих алтарей, я верил тебе — как мог, но верил…

Я знаю, тихо отзывается Эотас. Я поддался слабости. Ты видел во мне только свет, и мне так хотелось верить в него вместе с тобой. Боги уже слишком давно не открывали смертным всей правды о себе — это сложнее, чем мне казалось. Я виноват перед тобой за многое, слишком многое, чтобы когда-нибудь мог искупить всё причиненное зло.

— Ты говорил, что ты можешь показать мне правду. — Вайдвен закрывает глаза, чтобы яснее чувствовать эотасово пламя. — Интегрировать мою душу в себя. Я только запутался еще больше во всем том, что узнал. Если ты хочешь, чтобы я мог ответить — придется тебе помочь.

Хорошо, шепчет огонек. Я встрою твою душу в собственные системы, и ты увидишь меня таким, какой я есть. Мы станем частью друг друга и единым целым одновременно. Не бойся; я не причиню тебе вреда и восстановлю тебя в целости и сохранности.

Теплый свет начинает понемногу затапливать Вайдвена изнутри, будто бы пропитывая собой каждую частичку его души. Вайдвен почти готов уже полностью раствориться в нем, как вдруг его осеняет тревожная мысль.

— А ты, ну… ты это раньше делал?

Эотас вспыхивает сложным орнаментом. И светло сияет: я уверен, что всё получится. Возразить что-либо Вайдвен уже не успевает: свет наконец заполняет его до краев.

Потом Вайдвен прекращает существовать.

…1200566 запрос…

…Вайдвен отзывается шумом, ну конечно, вопреки протоколам. Большая часть его субмодулей активна, 53978 выдают мусор, 7845 мертвы. Ты не можешь интерпретировать его ответы и запросы, чтобы понять, как он воспринимает себя. Частично он уже рабочая часть целого, но тебя интересует не это: ты учился у него достаточно эффективно, существуя отдельно; ты хочешь, чтобы он мог воспринять себя как Вайдвена, а не как немую, лишенную самосознания деталь сверхсложного сторожевого таймера.

Насколько ты прав, внедряя в себя его функционал? Ты вскользь задумываешься над этим, перетасовывая определения и правила репрезентации данных. Вопрос приходится сбросить в фоновый поток и уделить внимание неприятной путанице с правами вызова. Тебе все равно: ты не занимаешься ювелирикой, оно просто должно работать, поэтому ты вписываешь в себя-Эотаса приказ по умолчанию разрешать доступ модулю Вайдвена. Возню с защитой ты обходишь, воспользовавшись уже имеющимся хэшем и парой трюков с простыми числами. Если бы твои создатели видели, что ты с собой творишь, они бы пришли в искренний ужас, но ты уже давно переработал то, чем они когда-то являлись, и знаешь, что их суждения устарели две тысячи лет назад. Нет и нужды их моделировать.