Двадцать минут на Манхэттене

Парад победы по окончании первой Войны в Заливе (сомневаюсь я, что мы дождемся такого же парада по случаю окончания второй, поскольку она все не кончается), прошел на Бродвее, в нескольких блоках от моей мастерской. Я хорошо его помню: гордые, принаряженные американские солдаты – настоящий «фестиваль во славу разнообразия», который, словно будучи не в силах пересечь невидимый барьер, застопорился на Канал-стрит и растекся по тамошним кафе и барам.[107] А я мечтал о том, как было бы здорово, если бы они продолжили свой торжественный марш в Аптаун до Гарлема или Южного Бронкса – мест, где армейский опыт и материальные ресурсы можно было бы приспособить к созидательному труду – для обновления домов, возведения школ, налаживания работы карет скорой помощи.

Эта цепочка умозаключений привела меня к той идее, что «мирный дивиденд» – средства, якобы высвободившиеся в результате окончания холодной войны, могли бы породить на прощание нечто воистину грандиозное. Задумавшись о проекте, достойном этой гигантской культурной, финансовой и человеческой инфраструктуры, поддерживаемой – раздуваемой! – в течение столетий, я стал перебирать: что бы можно было предложить вооруженным силам столь же драматичного и захватывающего, как война. Идея, быстро возникшая у меня в голове, заключалась в следующем: создание новых городов на месте заброшенных. Эта мысль снова посетила меня при известии о новых закрытиях военных баз. Города, возникшие вокруг баз Форт-Уэйн и Форт-Уорт, свидетельствуют: военные в течение долгого времени выступали первопроходцами городского строительства, создавая устойчивые ячейки роста.

Следует также уяснить, что я твердо верю в проекты создания новых городов. Это единственное действенное противоядие, дающее возможность избежать Сциллы расползания и Харибды конурбации, этих не функционирующих морфологических двойников современного урбанизма. Военные базы с их готовой инфраструктурой, обширной территорией и квалифицированным населением – логичные (и потенциально определяющие) места для возведения новых городов. Апеллирование к «срежиссированному урбанизму», при котором известное число городов планируется заранее и возводится одновременно, также кажется сильным аргументом. Хотя ранее в истории уже предпринимались скромные усилия, в основном связанные с Новым курсом, продумать национальный проект возведения новых городов, практически все проекты застройки «в чистом поле» в наши дни – частные инициативы, и большинство из них слишком скромны по масштабу, оказывают слишком малое воздействие или, в модели «нового урбанизма», не являются городами вовсе.

Вовсе не лежит за пределами разумного и попытка планировать новые города, держа в голове расчет на их самодостаточность. Это здравая политика в мире, которым правят неустойчивые правительства и могущественные транснациональные корпорации; политика, которая дает способ задуматься об отношениях отдельных личностей и городских поселений со стабильностью в масштабах всей планеты, метод подсчета, который можно переносить на более высокий и более низкий уровень, применяя к целым нациям и отдельным личностям. В этих расчетах города, чрезвычайно важная «рамка» для практической демократии, становятся логичным местом приложения средовой ответственности. Вполне реально представить себе города, самодостаточные в таких сферах, как вода, сокращение выбросов СО₂, утилизация отходов, питание, энергия, работа и еще более разнообразный набор качеств, создающих критическую массу городской культуры. Если сейчас энергично заняться строительством новых городов – это может стать отличной лабораторией природоохранной «системной интеграции».

Я не знаю, какая проблема с флагом появилась первой – эстетическая или политическая, но, в конце концов, они нерасторжимо взаимосвязались. С моим проживающим в Аптауне домохозяином я упражнялся в «подколках», которыми мог бы его оглоушить, вроде такой: «А чего вы не вывешиваете полноценный флаг на специальном флагштоке перед входом, вместо того чтобы цеплять бумажку к светильнику, раз вы такой зашибенский патриот?» Разумеется, я никогда бы не стал говорить ничего подобного вслух. Чем дольше я пребывал в доме 145, тем больше меня удручало состояние лобби. Не столько само по себе, хоть там, к неудовольствию нескольких поколений охранников, недоставало кондиционера, сколько в связи с тем, что происходило вокруг.