Двадцать тысяч лье под водой

Ответить на этот вопрос было невозможно. Позавтракав, я отправился в салон и сел за работу. До пяти часов вечера я редактировал свои записи. И вдруг мне стало так жарко, что пришлось даже сбросить с плеч виссоновую куртку. Это ощущение казалось необъяснимым, поскольку мы давно покинули тропические широты, – к тому же «Наутилус» шел под водой, что исключало повышение температуры на борту. Возможно, мне просто нездоровилось? Я глянул на манометр. Шестьдесят футов! Жар от раскаленного воздуха никак не мог проникнуть на такую глубину.

Я продолжал работать, однако вскоре температура в салоне стала нестерпимой.

– Неужели на борту пожар? – спрашивал я себя.

И только я собрался уходить, как на пороге появился капитан Немо. Он подошел к термометру, взглянул на показания и, повернувшись ко мне, сказал:

– Сорок два градуса.

– Я заметил, капитан, – ответил я. – Если температура повысится еще хотя бы на градус, мы физически не сможем ее выносить.

– Не бойтесь, господин профессор! Температура больше не повысится – разве что мы сами этого захотим.

– Вы можете изменять ее по собственному желанию?

– Нет. Зато я могу удалиться от ее источника.

– Так значит, этот жар идет снаружи?

– Разумеется. Мы плывем в потоке кипящей воды.

– Как такое возможно? – воскликнул я.

– Взгляните сами.

Ставни раздвинулись, и я увидел, что море вокруг «Наутилуса» побелело. От кипящей, словно в котле, воды исходили сернистые испарения. Я коснулся стекла, но тут же отдернул руку – таким оно было горячим.

– Где мы? – спросил я.

– Возле острова Санторин, господин профессор, – ответил капитан. – В том самом проливе, что разделяет острова Неа-Камени и Палеа-Камени. Я хотел показать вам забавный спектакль – извержение подводного вулкана.

– Я думал, что процесс формирования этих островов давно окончен! – удивился я.

– Там, где есть вулкан, завершенности не бывает, – сказал капитан Немо, – и подземный огонь не прекращает подтачивать планету изнутри. По свидетельству Кассиодора и Плиния, уже в девятнадцатом году нашей эры, вскоре после образования этого архипелага, здесь возник новый остров – божественная Тейя. Через некоторое время он ушел под воду, чтобы подняться на поверхность в шестьдесят девятом году, а затем исчезнуть вновь. С тех пор вулканическая деятельность приостановилась. Однако третьего февраля тысяча восемьсот шестьдесят шестого года, среди сернистых испарений возле Неа-Камени появился и шестого числа того же месяца примкнул к нему новый островок, названный в честь греческого короля Георга. Семь дней спустя, тринадцатого февраля, появился остров Афроесса, разделенный с Неа-Камени проливом шириной в десять метров. Я как раз находился в этих краях, когда происходило это природное явление, и наблюдал все стадии его развития. Афроесса – небольшой круглый островок диаметром в триста футов и высотой в тридцать. Он состоит из смеси остекленевшей черной лавы и обломков полевого шпата. Наконец, десятого марта возле Неа-Камени вырос еще один крошечный островок, названный Рекка. Эти три островка слились и ныне образуют одно целое.

– А как же пролив, где мы сейчас находимся? – спросил я.

– Вот он. – Капитан Немо показал мне карту архипелага. – Видите, я отметил здесь новые острова.

– Значит, этот пролив когда-нибудь исчезнет, заполнившись землей?

– Возможно, господин Аронакс, поскольку начиная с тысяча восемьсот шестьдесят шестого года в море напротив порта Святого Николая появилось восемь островков вулканического происхождения. Очевидно, в скором времени Неа и Палеа соединятся. Если в Тихом океане континенты образуются благодаря кораллам, то здесь эту роль выполняют вулканические извержения. Смотрите, профессор! Смотрите, какая работа вершится на дне морском!

Я снова подошел к окну. «Наутилус» не двигался. Жар стал нестерпимым. Море из белого сделалось красным из-за присутствия в воде солей железа. Несмотря на герметичность корпуса, в салон проникал зловонный сернистый запах; а вспыхивающие то и дело языки пламени затмевали своей яркостью электрический свет.

Я обливался потом, задыхался, я почти плавился. Мне казалось, я вот-вот изжарюсь!

– Мы больше не можем оставаться в кипящей воде! – сказал я капитану.

– Вы правы, это было бы неблагоразумно, – ответил невозмутимый Немо.

Он отдал приказ. «Наутилус» развернулся и поплыл прочь от этой раскаленной печи, находиться возле которой было опасно даже для него. Четверть часа спустя мы всплыли на поверхность, чтобы полной грудью вдохнуть живительную прохладу.

И вдруг я подумал, что если бы Нед Ленд выбрал для побега здешние воды, мы не выбрались бы живыми из этого огненного моря!

На следующий день, 16 февраля, мы покинули расположенный между Родосом и Александрией бассейн, глубина которого достигает трех тысяч метров, и «Наутилус», миновав остров Чериго и обойдя мыс Матапан, оставил Греческий архипелаг позади.

Глава седьмая Средиземное море за сорок восемь часов