Двадцать тысяч лье под водой

Средиземное море – безупречно синее, «Великое море» евреев, море греков, mare nostrum[161] римлян, обрамленное апельсиновыми рощами, алоэ, кактусами и приморскими соснами, овеваемое ароматами миртов, окруженное скалистыми горами, насыщаемое чистым и прозрачным воздухом, но беспрестанно терзаемое подводными извержениями, – настоящее поле битвы, где Нептун и Плутон продолжают сражаться за мировое господство. По словам Мишле[162], именно здесь, на этих берегах и в этих водах, человек окунается в самый благодатный климат земного шара.

К сожалению, красоты этого водного бассейна площадью два миллиона квадратных километров промелькнули мимо так быстро, что мне не удалось их толком рассмотреть. Я даже не мог обратиться с расспросами к капитану Немо – этот таинственный человек ни разу не появился во время нашего стремительного прохождения Средиземного моря. По моим оценкам, «Наутилус» прошел тогда под водой около шестисот лье, проделав этот путь за двое суток. Покинув утром 16 февраля пределы Греции, на рассвете 18 числа мы достигли Гибралтарского пролива.

Я понимал, почему капитан Немо так не жаловал Средиземное море, окруженное землями, от которых он бежал. Бирюзовые волны и ласковые ветры будили в нем слишком много воспоминаний, если не сожалений. Здесь у него не было той свободы в выборе пути и независимости, какую он обретал в океанских просторах. Здесь его «Наутилус» чувствовал себя, как в тисках, зажатый между сблизившимися берегами Африки и Европы.

Мы шли со скоростью двадцати пяти миль в час. Разумеется, Неду Ленду, к его величайшей досаде, пришлось на время отказаться от мыслей о побеге. Покинуть «Наутилус» в подобных условиях было бы верхом безумия – все равно, что спрыгнуть на ходу с курьерского поезда. К тому же наш корабль всплывал на поверхность только по ночам, чтобы пополнить запасы воздуха, а остальное время шел, следуя лишь показаниям компаса и лага.

Поэтому глубины Средиземного моря промелькнули передо мной, как проносится пейзаж перед глазами пассажира скорого поезда, – я видел лишь далекие горизонты, а не передние планы. Тем не менее нам с Конселем удалось наблюдать некоторых средиземноморских рыб, мощные плавники которых позволяли им пару мгновений плыть вровень с «Наутилусом». Боясь что-либо упустить, мы часами сидели перед окнами салона, и теперь, благодаря нашим заметками, я могу сделать краткий ихтиологический обзор этого моря.

Некоторых из обитающих здесь рыб я разглядел довольно хорошо, других увидел лишь мельком, а большая часть ускользнула от моего внимания из-за скорости «Наутилуса». Поэтому позвольте мне классифицировать их по такому весьма условному принципу. Это поможет наилучшим образом передать мои беглые наблюдения.

В самой толще воды, ярко освещенной электрическими лучами, извивались метровые миноги, которых можно встретить почти во всех климатических зонах. Длиннорылые скаты шириной до пяти футов, с белым брюхом и пятнами на пепельно-серой спине, колыхались в воде, словно легкие шали, унесенные течением. Другие разновидности скатов проносились так быстро, что я не мог оценить, оправдывают ли они свое название морских орлов, полученное от древних греков, или же им больше подходят прозвища «крысы», «жабы», «летучие мыши», которыми их наделили современные рыбаки. Собачьи акулы длиной двенадцать футов, особенно опасные для ныряльщиков, мчались наперегонки. Морские лисицы около восьми футов в длину, наделенные необычайно тонким нюхом, проносились мимо синеватыми тенями. Дорады из семейства морских карасей, достигавшие ста тридцати сантиметров в длину, красовались в своих серебристо-лазоревых нарядах с поперечными полосками, которые отчетливо выделялись на темном фоне плавников. Эта удивительная рыба с золотистыми «бровями», посвященная некогда богине Венере, одинаково хорошо чувствует себя в соленых и пресных водах. Она обитает в реках, озерах и океанах, выносит любую температуру и приживается во всех климатах. Этот вид, восходящий к древним геологическим эпохам, по сей день сохраняет свою первозданную красоту.

Следом стремительно проносились великолепные осетры длиной от восьми до девяти метров, ударяя могучими хвостами по хрустальным стеклам и показывая нам голубоватые спины с коричневыми пятнышками. Осетры похожи на акул, хотя уступают им в силе, и встречаются во всех морях; весной они частенько заходят в крупные реки, борясь с течениями Волги, Дуная, По, Рейна, Луары и Одера, и питаются сельдью, семгой и треской[163]. Несмотря на принадлежность осетров к классу хрящевых рыб, их мясо очень нежное. Как правило, их едят в сыром, сушеном, маринованном или соленом виде; когда-то их с большой торжественностью подавали к столу Лукулла[164].