Двадцать тысяч лье под водой

По мере приближения «Наутилуса» к Гибралтарскому проливу гнетущие останки, погребенные на дне Средиземного моря, встречалось все чаще. Здесь берега Африки и Европы сближаются, образуя довольно узкий коридор, в котором сложно разминуться многочисленным судам. Я увидел множество железных корпусов и фантастических развалин пароходов – некоторые завалились на бок, другие стояли прямо, напоминая грозных животных. Я заметил судно с пробоиной в боку, погнутой трубой и одними ступицами вместо гребных колес; руль отделился от ахтерштевня и болтался на железной цепи, а крепившаяся на корме табличка с названием была изъедена морской солью. Жуткое зрелище! Сколько жизней оборвалось из-за этого крушения! Сколько невинных жертв погибло в морской пучине! Выжил ли хоть один матрос, чтобы рассказать об ужасной трагедии? Или море по-прежнему хранит эту мрачную тайну? Мне вдруг подумалось: а что если это тот самый «Атлас», который пропал с командой и грузом лет двадцать назад, и с тех пор о нем никто не слышал? О, сколько жутких историй могли бы поведать нам средиземноморские глубины! Сколько сокровищ погребено на этом подводном кладбище! Сколько людей нашли здесь свою смерть!

Между тем безучастный «Наутилус» стремительно плыл среди руин и около трех часов утра 18 февраля оказался у входа в Гибралтарский пролив.

Там существуют два течения: верхнее, известное с давних времен и несущее океанские воды в бассейн Средиземного моря, и нижнее, встречное, существование которого было доказано учеными. В самом деле, уровень Средиземного моря, чьи воды беспрестанно пополняются впадающими в него реками и Атлантикой, должен был бы ежегодно повышаться, ведь одного испарения недостаточно для поддержания водного равновесия. Однако ничего подобного не происходит. Ученые выдвинули логичную гипотезу: существует нижнее противотечение, которое через Гибралтарский пролив несет излишек вод Средиземного моря в Атлантический океан.

Храм Геракла.

Гипотеза подтвердилась. Именно этим попутным течением воспользовался «Наутилус» и быстро прошел через узкий пролив. На мгновение внизу промелькнули великолепные развалины храма Геракла – по словам Плиния и Авиена[171], древнее святилище ушло под воду вместе с низким островком, на котором его возвели, – и уже через несколько минут мы скользили по волнам Атлантики.

Глава восьмая Бухта Виго

Атлантика! Необозримое водное пространство, которое занимает площадь в двадцать пять миллионов квадратных миль и имеет длину в девять тысяч миль при средней ширине в две тысячи семьсот. Просторы, почти неведомые нашим далеким предкам, за исключением карфагенян, этих голландцев античности, исследовавших западные берега Европы и Африки во время своих торговых странствий. Океан, чьи извилистые побережья охватывают гигантскую акваторию, куда впадают крупнейшие реки мира – Святого Лаврентия, Миссисипи, Амазонка, Ла-Плата, Ориноко, Нигер, Сенегал, Эльба, Луара, Рейн, – орошающие как самые цивилизованные, так и самые дикие уголки планеты! Величественная равнина, которую днем и ночью бороздят корабли со всего света, под флагами всех государств, и которая оканчивается двумя опасными выступами, внушающими мореплавателям ужас, – мысом Горн и мысом Бурь![172]

«Наутилус» разрезал своим форштевнем воды Атлантики, пройдя за три с половиной месяца почти десять тысяч лье! То есть пройденное им расстояние превышало длину экватора! Куда лежал наш курс? Что сулило нам будущее?

Миновав Гибралтарский пролив, «Наутилус» вышел в открытое море. Он снова вернулся на поверхность, и наши ежедневные прогулки по палубе возобновились.

При первой же возможности я поднялся на палубу в сопровождении Неда Ленда и Конселя. На горизонте, в двенадцати милях от нас, смутно вырисовывались очертания мыса Святого Викентия, образующего юго-западную оконечность Пиренейского полуострова. С юга дул довольно сильный ветер. Море было бурным и неприветливым. Яростные волны ударялись о борт, раскачивая «Наутилус» из стороны в сторону. Удержаться на ногах было почти невозможно, поскольку каждую секунду на палубу обрушивались потоки морской воды. Поэтому, сделав несколько глотков свежего воздуха, мы решили спуститься.

Я вернулся к себе в каюту. Консель тоже отправился в свою, но канадец с крайне озабоченным видом последовал за мной. Наша стремительная переправа через Средиземное море помешала ему осуществить задуманное, и он не скрывал разочарования.

Как только дверь за нами закрылась, он сел и молча посмотрел на меня.

– Друг Нед, – сказал я, – вам не за что себя корить. Бежать с «Наутилуса», когда он мчал с такой скоростью, было бы безумием!

Нед Ленд ничего не ответил. Упрямо сжатые губы и нахмуренные брови говорили о том, что он по-прежнему одержим своей идеей.