Двадцать тысяч лье под водой

Двадцатого апреля мы поднялись до средних слоев на глубине примерно в полторы тысячи метров. Ближайшей к нам землей был Лукайский архипелаг – группа островов, рассыпанных по поверхности моря, словно груда булыжников. Перед нами высились подводные скалы с отвесными стенами из неотесанных глыб, уложенных на широкое основание; между ними чернели расщелины, настолько глубокие, что электрические лучи прожектора не могли осветить их до дна.

Скалы были увиты зарослями огромных морских трав, гигантских ламинарий, исполинских фукусов – настоящий ковер из гидрофитов, достойный царства Титанов.

Обсуждая эти колоссальные растения, Нед, Консель и я естественным образом заговорили о гигантских морских животных. Первые, очевидно, служат пищей для последних. Тем не менее, разглядывая эти длинные волокна через хрустальные стекла почти неподвижного «Наутилуса», я пока не заметил никого, кроме самых распространенных представителей членистоногих из отряда короткохвостых раков, декаподов на длинных лапах, фиолетовых крабов и клиосов, свойственных морям Антильских островов.

Было около одиннадцати часов утра, когда Нед Ленд обратил мое внимание на пугающее шевеление среди гигантских трав.

– Так ведь эти заросли – идеальные убежища для цефалоподов, – сказал я. – Не удивлюсь, если мы сейчас увидим одного из этих чудищ!

– Какие же это чудища? – удивился Консель. – Обычные кальмары из класса головоногих!

– Нет, я говорю о кальмарах гигантского размера. Но наш друг Нед, очевидно, ошибся, поскольку я ничего не вижу.

– Жаль, – вздохнул Консель. – Мне бы так хотелось увидеть вблизи одного из них! Я слышал, эти зверюги могут утаскивать на дно корабли. Их еще называют крак…

– «Крак» – и тебе конец! – пошутил канадец.

– …кракенами, – договорил Консель, не обращая внимания на насмешки товарища.

– Никогда не поверю, что подобные твари действительно существуют! – заявил Нед.

– Почему бы и нет? – возразил Консель. – Поверили же мы в гигантского нарвала!

– И ошиблись!

– Пусть так! Но многие до сих пор в него верят!

– Возможно, Консель, – сказал я. – Но лично я твердо решил, что не поверю в существование этих чудовищ, пока не вскрою их собственной рукой.

– Стало быть, господин профессор не верит в существование гигантских кальмаров? – спросил Консель.

– Ей-богу, да кто вообще поверил бы в такую чушь? – фыркнул канадец.

– Многие люди, друг Нед.

– Только не рыбаки! А вот ученые – возможно!

– Ошибаетесь, Нед. И рыбаки, и ученые!

– Вот я, например, – сказал Консель с самым серьезным видом, – однажды видел, как один цефалопод своими щупальцами утаскивает под воду огромный корабль.

– Говорите, вы это видели? – переспросил канадец.

– Да, Нед.

– Собственными глазами?

– Собственными глазами.

– И где же, скажите на милость?

– В Сен-Мало, – невозмутимо ответил Консель.

– В порту? – насмешливо уточнил Нед Ленд.

– Нет, в церкви, – сказал Консель.

– В церкви?! – воскликнул канадец.

– Да, мой любезный Нед. На картине, изображавшей того самого Кракена!

– Вон оно что! – рассмеялся Нед Ленд. – Ловко господин Консель меня одурачил!

– Вообще-то он прав, – сказал я. – Я слышал об этой картине. Ее сюжет взят из легенды – а вы ведь знаете, чего стоят легенды из области естествознания! Впрочем, когда речь заходит о чудовищах, человеческое воображение не имеет границ. Чего только не приписывала молва этим гигантским кальмарам, помимо способности топить корабли! Некий Олаф Магнус[206] упоминает цефалопода длиной в милю, больше похожего на остров, чем на животное. Еще рассказывают, что епископ Нидароса[207] решил однажды отслужить мессу на огромной скале. Как только месса закончилась, скала вдруг пришла в движение и уползла в море. Оказалось, это не скала, а гигантский кальмар.

– И это все? – спросил канадец.

– Нет, – ответил я. – Другой епископ, Понтоппидан из Бергена, также пишет о гигантском цефалоподе, на котором мог разместиться целый полк кавалерии!

– Веселенькая была жизнь у средневековых епископов! – сказал Нед Ленд.

– Наконец, античные натуралисты описывают чудовищ, пасть у которых размером с залив, а сами они такие огромные, что не смогли бы протиснуться в Гибралтарский пролив!

– Да неужто? – рассмеялся канадец.

– Есть ли во всех этих рассказах хоть капля правды? – спросил Консель.

– Увы, друзья мои, ни одной! По крайней мере, когда они выходят за рамки правдоподобия и превращаются в сказки или легенды. Тем не менее подобные фантазии не возникают на пустом месте – для них всегда найдется если не повод, то хотя бы предлог. Невозможно отрицать существование весьма крупных разновидностей осьминогов и кальмаров, хотя они и уступают в размерах китам. Аристотель упоминает кальмара длиной в пять локтей, то есть три метра десять сантиметров. Наши рыбаки нередко видят особей длиннее метра восьмидесяти. В музеях Триеста и Монпелье хранятся скелеты двухметровых осьминогов. Между прочим, по расчетам натуралистов, такое животное, пусть даже всего шесть футов в длину, должно было иметь щупальца длиной двадцать семь метров. А этого вполне достаточно, чтобы оно стало страшным!