Двадцать тысяч лье под водой

Я вернулся в салон. «Наутилус» по-прежнему оставался на поверхности. Несколько утренних лучей скользнули в воду. Преломляясь в волнах, они румянили окна салона красноватыми бликами восходящего солнца. Начиналось утро рокового дня 2 июня.

В пять часов лаг показал, что «Наутилус» замедляет ход. Я понял, что он хочет подпустить линкор ближе. Грохот пушечных залпов стал еще оглушительнее. Море вокруг «Наутилуса» бурлило от падающих снарядов, которые со свистом ввинчивались в толщу воды.

– Друзья мои, – сказал я, – момент настал. Пожмем друг другу руки, и да поможет нам Бог!

Нед Ленд был полон решимости, Консель спокоен, а я с трудом сдерживал волнение.

Мы прошли в библиотеку. Как только я толкнул дверь, ведущую на площадку центральной лестницы, верхний люк внезапно захлопнулся.

Канадец ринулся к лестнице, но я его остановил. Знакомый свист дал мне понять, что резервуары заполняются водой. И действительно: через несколько мгновений «Наутилус» погрузился на глубину нескольких метров от поверхности волн.

Я разгадал его маневр. Мы опоздали.

«Наутилус» собирался нанести линкору удар не по его непробиваемой броне, а по той части корпуса, что находилась ниже ватерлинии, – там, где его обшивка не была защищена металлическим панцирем.

Мы снова оказались пленниками, невольными свидетелями ужасной драмы, которая должна была разыграться у нас на глазах. Впрочем, времени на раздумья не оставалось. Укрывшись в моей каюте, мы молча смотрели друг на друга. Меня охватило полное оцепенение. Голова опустела. Я находился в том мучительном состоянии, какое всегда испытываешь в предчувствии страшного взрыва. Я ждал, я навострил уши, я весь обратился в слух!

Между тем скорость «Наутилуса» заметно возросла. Он явно набирал ход. Весь его корпус дрожал.

И вдруг я вскрикнул от неожиданности. Произошел удар, хотя и довольно слабый. Я чувствовал проникающую силу стального бивня. Я слышал скрежет и треск. «Наутилус», подталкиваемый могучим двигателем, прошил корпус военного судна насквозь, как портновская игла парусину!

Это было выше моих сил. Словно безумный, я в отчаянии выскочил из каюты и бросился в салон.

Капитан Немо был там. Молчаливый, хмурый, беспощадный, он взирал на эту сцену из окна левого борта.

Поверженная громада стала тонуть, и, чтобы не упустить ни секунды ее агонии, «Наутилус» погружался в бездну вслед за ней. В каких-нибудь десяти метрах от себя я видел зияющую в корпусе линкора дыру, куда со страшным рокотом вливалась вода, а также двойную линию пушек и лееров. По палубе метались черные тени.

Вода прибывала. Несчастные цеплялись за ванты, карабкались на мачты, барахтались в волнах. Это был настоящий людской муравейник, застигнутый врасплох вторжением моря!

Застыв на месте, окаменев от ужаса, с волосами дыбом и вытаращенными глазами, я стоял, едва дыша, и молча смотрел. Я словно приклеился к стеклу, не в силах отвести взгляд от жуткого зрелища!

Огромный корабль медленно шел ко дну. «Наутилус» погружался следом, ни на мгновение не выпуская его из виду. Вдруг раздался страшный грохот. Спрессованный внутри воздух выломал палубы линкора с такой силой, будто в трюмах взорвались бочки с порохом. «Наутилус» даже отбросило в сторону ударной волной.

После этого злополучный корабль стал тонуть еще быстрее. Сначала под воду ушли его марсовые площадки, где теснились несчастные жертвы, затем реи, ломившиеся от гроздьев людей, и наконец верхушка грот-мачты. И вот громадная темная масса исчезла в пучине, увлекая за собой в чудовищной кильватерной струе команду из мертвецов.

Огромный корабль медленно шел ко дну.

Я повернулся к капитану Немо. Этот безжалостный мститель, настоящий архангел ненависти, продолжал смотреть. Когда все было кончено, капитан Немо направился к своей каюте, открыл дверь и вошел. Я провожал его глазами.

На стене против двери, под портретами его героев, я увидел портрет еще молодой женщины с двумя маленькими детьми. Несколько мгновений капитан Немо смотрел на них, протягивая руки, а потом упал на колени и горько зарыдал.

Глава двадцать вторая Последние слова капитана Немо

Ставни на окнах задвинулись, скрывая от нас жуткую картину, но свет в салоне так и не зажегся. На борту «Наутилуса» царили безмолвие и мрак. Наш корабль с поразительной быстротой покидал это скорбное место в ста футах под уровнем моря. Куда он направлялся? На север или на юг? Куда бежал этот человек, свершив свое чудовищное возмездие?

Я вернулся в каюту, где в полном молчании сидели Нед с Конселем. Капитан Немо внушал мне непреодолимое отвращение. Какие бы страдания ни выпали на его долю по вине людей, он не имел права карать их подобным образом! Он сделал меня если не соучастником, то, по меньшей мере, невольным свидетелем своей мести. Это было уже слишком.

В одиннадцать часов электрический свет зажегся вновь. Я прошел в салон. Там было пусто. Я изучил показания приборов. «Наутилус» мчался на север со скоростью двадцати пяти миль в час, то всплывая на поверхность, то погружаясь на тридцать футов в воду.