Дважды – не умирать

«…Пять… Шесть… Семь…» – стиснув зубы, Урманов отсчитывал удары плетью. Сыромятный кожаный ремень с тонким свистом рассекал воздух и обжигающим обручем прилипал к обнаженной спине.

Связанный по рукам и ногам, Урманов лежал на длинной деревянной скамье. Тело вздрагивало от ударов, корчилось в муках, но он не издавал ни звука. Слышны были только эти резкие методичные свистящие удары, завершающиеся звонким, влажным шлепком, да тяжелое дыхание Висара, старательно выполнявшего порученную ему работу. Охранники Иса и Геха стояли неподалеку и наблюдали за происходящим.

«Семнадцать… Восемнадцать… Девятнадцать…» – продолжал отсчитывать про себя Урманов, вздрагивая всем телом от каждого удара. Нестерпимая острая боль прошивала его насквозь, но он упрямо молчал. Ни стоны, ни мольбы о пощаде, ни проклятия не вырывались из его накрепко сомкнутых уст. Он дал себе слово молчать, что бы ни случилось. И это, как ни странно, помогало ему. Хотя бы тем, что молчанием своим он не доставлял удовлетворения палачам.

Подошел Анзор, встал рядом.

– Почему он молчит?

– Нэ знаю, – ответил запыхавшийся Висар.

– Дай сюда! – Анзор вырвал у него из рук плетку. – Сэйчас он у мэня запоет!

Плеть со свистом впилась в обнаженное тело. Еще!.. Еще!..

Анзор хлестал исступленно и яростно, свирепея от того, что жертва никак не реагирует на удары. Это было похоже на вызов.

«Двадцать девять… Тридцать… Тридцать один…» – отрешенно считал Урманов. Тело покрылось холодной испариной, пот струился по изможденному лицу. На спине как будто горел костер. Отдельные удары уже почти не ощущались. Время остановилось, и сама реальность стала иной – причудливо ускользающей, непонятной.

«Пятьдесят… Пятьдесят два… Сорок девять…» – он сбился со счета. И уже плохо понимал, где находится, что происходит с ним. Но упрямо выполняя обет молчания, из последних сил удерживал в себе все звуки, которые отчаянно рвались у него из груди.

Потом наступила темнота и все исчезло…