Две книги о войне

Бедный наш Вася три дня без хлеба и воды проле­жал в тюрьме. Это была настоящая тюрьма: с цемент­ным полом, с крохотным окошком под самым потол­ком. Только вместо часового у двери сидел большой мохнатый пес. «Черная пасть» называли все его и об­ходили стороною.

На четвертый день Васю навестил Бегемот. В одной руке он держал плетку, а в другой — лопату.

Выбирай! — сказал он мальчику. — Или пой­дешь работать, или запорю до смерти.

Вася, говорят, взял лопату, внимательно осмотрел ее, взвесил в руках, потом сделал шаг назад, размах­нулся и что есть силы ударил Бегемота лопатой по го­лове.

Мы в это время в сарае пилили дрова. Вдруг слы­шим дикий крик. Выбежали... видим: с залитым кро­вью лицом по двору, шатаясь, идет Бегемот.

Убили, убили! — кричит он по-немецки.

Ну, сбежались на крик Бегемота работники фрау Матильды, схватили его под руки, внесли в дом. Вско­ре приехал старичок доктор. Бегемота перевязали и увезли в больницу, а вооруженная толпа местных фа­шистов во главе со старичком доктором направилась в тюрьму, чтобы убить Васю. И убили бы они его, не прибеги вслед за ними служанка, которой старуха приказала привести Васю к ней.

Привели Васю к фрау Матильде.

Почему ты не хочешь работать, мальчик? — спросила старуха.

Я не раб, — ответил Вася, — это рабов застав­ляют работать. Я — пленник.

Кто ты есть, мальчик? — спросила старуха. — Граф? Русский барон?

Я есть русский пионер, — ответил Вася.

Пионер? — сдерживая смех, спросила стару­ха. — Хорошо, — сказала она. — Мы не будем тебя убивать. Я это приказала, и ты будешь жить. Но мы будем вышибать из тебя русский дух, непокорность. Мы сделаем тебя рабом.

Васю привели на скотный двор, приставили к нему одного местного фашиста, дали в руку лопату и заста­вили выгребать навоз. Но мальчик так медленно и не­охотно шевелил лопатой, что фашист чуть не лопнул со злости. Злобу свою он вымещал на Васе плеткой Беге­мота. Тяжело было смотреть, как избивают беззащит­ного мальчика... Уж мы плакали, плакали! . . Пробо­вали еще раз уговорить его, чтобы он хоть чуточку ра­ботал. А он нет, все свое. Говорит, не работы он боит­ся — дома он и воду матери носил, и дрова колол, и в тимуровской команде состоял, — а вот не может рабо­тать на фашистов, потому что они убийцы и разбой­ники, враги нашей страны...

Стойкость его поражала пленных, в особенности французов, поляков, чехов. Они говорили нам: «Стра­на, имеющая таких детей, — непобедима». Мы горди­лись нашим Васей. Не так уж потом безропотно и мы переносили всякие издевательства от нашей хозяйки. Держались дружно между собой. Раза три устраивали настоящие забастовки. И ничего, должна вам сказать, старуха не стала нас больше трогать. Работать-то осо­бенно было некому у нее.

Но с Васей она все же не сладила! Нашла коса на камень. Не работал он, только так себе — переливал из пустого в порожнее. Нагребет гору навоза, потом раз­гребает его... Ну, тогда снова заперли его в тюрьму. Погиб бы он там, наверное, с голоду и от побоев, но тут, очень даже кстати, нашей фрау Матильде принес­ли еще одно извещение: убит был у нас на фронте и третий ее сын, Теодор... Старуху хватил еще один удар. У нее отнялась правая половина тела. .. Потом, когда она немного пришла в себя, объявила трехднев­ный траур по убитым сыновьям, по дню на каждого, велела выпустить Васю из тюрьмы и нам кое-какую поблажку сделала. Привели мы нашего Васю к себе в барак и стали лечить и откармливать. За какую-ни­будь неделю он поправился, встал на ноги, но утих как-то, весь ушел в себя, был малоразговорчив, точно смирился со своим рабским положением. Сам потом пошел к фрау Матильде и попросил определить его на работу.

Было уже время уборки хлебов. Как-то мы жали пшеницу, ветреный такой день выдался. Фрау Матиль­де немецкие мастера по ее заказу смастерили высокое кресло на колесах, вроде зубоврачебного, с подъемным механизмом. Покрутишь ручку — и кресло на сажень поднимается вверх. Сверху все видно, все поле. Как с вышки! Старуха разъезжала в этом кресле по полю, наблюдала за нашей работой.

Вдруг слышим голос фрау Матильды. Кричит она:

Где Вася? Почему его не вижу? Найти Васю! .. *

А Вася наш в тот день работал на подводе, снопы

подвозил. Стали искать его — нигде не нашли.

Найти Васю! — грозила нам кулаком старуха.

С чего, думаем, старуха сходит с ума, куда денется

мальчик? Устал, видимо, и спит где-нибудь з хлебах. .. А фрау Матильда все грозится. И в это время видим: большое облако поднялось над горизонтом, потом показались языки пламени. Горела барская усадьба.

Пожар, пожар! — раздались со всех концов го­лоса, и все сбегались к креслу нашей хозяйки.

Туда! Тушить пожар! 8сЬпе11! 8сЬпе11! — крича­ла старуха, а мы стояли вокруг и посмеивались. Кое- кто даже плясал от радости. И вдруг видим: утихла наша фрау, клюнула носом вперед и свалилась со сво­его «наблюдательного пункта». Доконал-таки ее Вася! Не смирился. Искали его полицаи долго потом, не на­шли. Убежал он с пастухами-словаками на их родину, скрывался в партизанском отряде.

Да. .. Вот он каков — мальчик в пионерском гал­стуке.