Две крепости

И вот во дни Кириона, двенадцатого наместника — а мой отец — двадцать шестой, — эти люди пришли нам на помощь, и на большом поле Келебранта они уничтожили наших врагов, захвативших северные области. Это были рохирримы, как мы называем их, хозяева лошадей, и мы уступили им поля Каленардона, которые с тех пор называют Роханом: эти области тогда были почти не заселены. Они стали нашими союзниками и были верны нам, помогая в случае необходимости и охраняя наши северные границы и проход Рохана.

Из наших сказаний они узнали о нас и о собственном происхождении, и их повелители при случае говорят на нашем языке. Но по большей части они придерживаются образа жизни своих ближайших предков и говорят между собой на северном наречии. Мы любим их: высоких мужчин и прекрасных женщин, доблестных, златовласых, ясноглазых и сильных. Они напоминают нам человечество в юности, каким оно было в Давние Дни. В древних сказаниях говорится, что эти люди — наши родственники, что они происходят от тех же трех родов, что и нуменорцы: может, и не от Хадора Золотоволосого, друга эльфов, но от кого-то из его людей — тех, что ушли не к Морю, а на Запад.

Согласно преданиям мы различаем высоких людей, или людей с Запада, — это нуменорцы; средних людей, людей сумерек, — это рохирримы и их родичи, все еще живущие на далеком Севере; и диких людей, людей Тьмы.

— Вы мало говорите в своих сказаниях об эльфах, сэр, — внезапно заметил Сэм, набравшись храбрости.

Он понял, что Фарамир к эльфам относится с почтением, и это больше, чем его вежливость, еда и питье, вызвало уважение Сэма и рассеяло его подозрения.

— Вы правы, мастер Сэмвайс, — сказал Фарамир, — я не искусен в сказаниях об эльфах. Но тут вы касаетесь другой темы, от которой мы отклонились, перейдя от Нуменора к Средиземью. Поскольку Митрандир был вашим товарищем и вы разговаривали с Эльрондом, вы, вероятно, знаете, что Эдайн, древнейший из нуменорцев, сражался рядом с эльфами в первых войнах и в награду получил королевство в середине Моря, вне пределов эльфийского дома. Но в Средиземье пути людей и эльфов из-за козней Врага и перемен в годы Тьмы разошлись; и люди теперь боятся эльфов, не веря им и мало что о них зная. И мы в Гондоре похожи на остальных людей, похожи на людей Рохана: те, будучи противниками Темного Лорда, все же сторонятся эльфов и со страхом говорят о Золотом Лесе.

Однако и теперь среди нас есть такие, кто время от времени имеет дело с эльфами. Впрочем, мало кто из тех, кто тайно уходит в Лориен, возвращается назад. Мне кажется, что смертным в наши дни опасно говорить со старшим народом. И все же я вам завидую: вы разговаривали с Белой Леди!

— Леди Лориена! Галадриэль! — воскликнул Сэм. — Вы должны увидеть ее, сэр! Я всего лишь хоббит, и мое занятие дома — садоводство, сэр; если вы меня понимаете, я не очень силен в поэзии, ну, разве что смешное стихотворение, да и то не часто, вы понимаете, а не настоящая поэзия, поэтому я не могу сказать вам, что я имею в виду. Это должно быть песней. Для этого нужен Скороход — это Арагорн — или старый мастер Бильбо. Но я хотел бы сложить песню о ней. Как она прекрасна, сэр! Иногда она напоминает большое дерево в цвету, иногда белый нарцисс, маленький и хрупкий. Тверда, как алмаз, нежна, как лунный свет, тепла, как свет солнца, холодна, как звездный мороз, горда и далека, как снежная гора, и весела, как ребенок с маргаритками в волосах в разгар весны. Я говорю чепуху и никак не могу выразить то, что хочу.

— Должно быть, она действительно хороша, — сказал Фарамир, — опасно прекрасна.

— Ничего не знаю об опасности, — сказал Сэм. — Мне кажется, люди берут опасность в Лориен и находят там то, что сами принесли с собой. Но может быть, и правильно называть ее опасной, потому что сила ее велика. Можно разбиться об нее, как корабль о скалу, и можно утонуть в ней, как хоббит в реке. Но ни скала, ни река не виноваты в этом. Боро... — Тут он остановился и покраснел.

— Да? Вы сказали «Боромир»? — спросил Фарамир. — О чем вы? Он принес с собой опасность?

— Да, сэр, прошу прощения, хороший человек был ваш брат, если я могу так сказать. Я присматривал за Боромиром и держал с ним ухо востро все время от самого Ривенделла — заботился о хозяине, как вы понимаете, и не хотел Боромиру никакого вреда, — и мое мнение таково, что в Лориене он впервые ясно понял то, о чем догадывался раньше, он понял, чего хочет. С того мгновения, как он увидел его, он его захотел — Кольцо Врага.

— Сэм! — в ужасе воскликнул Фродо. Он на некоторое время задумался, но пришел в себя слишком поздно.

— Ну вот! — Сэм побледнел, а потом вспыхнул. — «Когда откроешь свой большой рот, засунь туда ногу» — так всегда говаривал мой старик, и он был совершенно прав. Дурень я, дурень! Послушайте, сэр! — И он повернулся к Фарамиру, собрав всю свою храбрость. — Не причиняйте вреда моему хозяину только потому, что его слуга — дурак. Вы очень хорошо говорили все время и своими разговорами об эльфах и о прочем заставили меня проболтаться. Но теперь время показать, так ли вы хороши, как ваши слова.