Две крепости

Старик повернулся и направился к груде камней возле углубления в скале. И сразу, будто освободившись от заклинания, все шевельнулись и задвигались. Гимли вцепился в рукоять топора, Арагорн выхватил меч, а Леголас подобрал лук.

Старик, не обращая внимания на эти маневры, наклонился и сел на невысокий плоский камень. При этом серый плащ распахнулся, и все увидели, что он одет в белое.

— Саруман! — воскликнул Гимли, делая шаг вперед с поднятым топором. — Говори! Отвечай, куда ты спрятал наших друзей! Что ты сделал с ними? Говори, или я проделаю в твоей шляпе такую дыру, что никаким колдовством не заштопаешь!

Старик оказался гораздо проворнее Гимли. Он вскочил и мигом очутился на вершине большого камня. И сделался вдруг очень высоким, поднявшись над ними. Он воздел свой посох. Топор выпал из рук Гимли и зазвенел о камни. Меч в неподвижной руке Арагорна раскалился и засверкал белым сполохом. Леголас вскрикнул и выпустил в воздух стрелу, которая исчезла во вспышке пламени.

— Митрандир! — прошептал эльф и повторил громогласно: — Митрандир!

— Я же говорю, вот мы и встретились, Леголас, — сказал старик.

Все уставились на него. Волосы его сверкали, как первый снег на солнце, и тою же ослепительной белизной светилась одежда, глаза ярко горели из-под густых бровей, и даже казалось, что они испускают лучи, — во всей фигуре ощущалось могущество. Друзья стояли и не могли вымолвить слова, пораженные, обрадованные, напутанные.

Наконец Арагорн зашевелился.

— Гэндалф! — проговорил он. — Вы вернулись к нам, когда уже умерла последняя надежда, вернулись, когда вы так нам нужны... Что за пелена ослепила мои глаза? Гэндалф!

Гимли ничего не сказал, просто упал на колени, зажмурившись.

— Гэндалф! — подтвердил старик, словно вспомнил давно забытое слово. — Верно, так меня звали. Я был Гэндалфом.

Он сошел с камня и, подобрав серый плащ, завернулся в него: казалось, солнце спряталось за тучи.

— И пожалуй, вы можете по-прежнему называть меня Гэндалфом, — сказал он, и голос его был голосом старого друга и предводителя. — Вставай, мой добрый Гимли! На тебе нет вины, и ты не причинил мне вреда. В сущности, друзья мои, у вас нет такого оружия, что могло бы мне повредить. Веселее! Мы встретились вновь у важного поворота событий. Приближается большая буря.

Он положил руку на голову Гимли, гном поднял лицо и засмеялся.

— Гэндалф! Вы теперь в белом!

— Да, я теперь весь белый, — ответил тот. — В сущности, я теперь Саруман, вернее, тот, кем Саруман должен был стать. Я прошел сквозь огонь и глубокую воду, с тех пор, как мы расстались. Забыл многое из того, что, казалось бы, крепко знал, и заново научился многому из того, что крепко забыл. Я могу видеть множество далеко отстоящих вещей, но зато часто не вижу того, что находится на расстоянии вытянутой руки. Расскажите мне о себе!

— Что вы хотите узнать? — спросил Арагорн. — Все, что произошло с тех пор, как мы расстались на мосту, рассказывать очень долго. Не сообщите ли вы нам сначала новости о хоббитах? Вы нашли их? Они в безопасности?

— Нет, я не нашел их, — ответил Гэндалф. — Долины Эмин-Муила покрыты Тьмой, и я не знал об их пленении, пока орел не рассказал мне об этом.

— Орел! — улыбнулся Леголас. — Я видел орла далеко и высоко в небе последний раз три дня назад, над Эмин-Муилом.

— Да, — сказал Гэндалф, — это был Гвайхир, Повелитель Ветра, освободивший меня из Ортанка. Я послал его следить за Рекой и собирать новости. У него острое зрение, но и он не может разглядеть все, что происходит на холмах и под деревьями. Одни происшествия видел он, другие — я сам. Кольцо теперь находится там, где ему не в силах помочь ни я, ни те, кто вышел с Хранителем из Ривенделла. Оно было почти обнаружено Врагом, но его все же удалось скрыть. Я принял в этом участие — я сидел на высоком месте и схватился с Башней Тьмы, и Тень отступила. Но я тогда устал, очень устал и долго бродил с темными мыслями.

— Значит, вы знаете о Фродо! — сказал Гимли. — Как его дела?

— Не могу сказать. Он избавился от большой опасности, но еще большие ждут его впереди. Он решил в одиночестве отправиться в Мордор и двинулся в путь — это все, что я могу сказать.

— Не один, — добавил Леголас. — Мы думаем, что Сэм пошел с ним.

— Правда? — удивился Гэндалф, и глаза его блеснули. — Это для меня новость, хотя и не очень удивительная. Хорошо! Очень хорошо! У меня стало легче на сердце. Расскажите мне побольше. Садитесь и поведайте о своем путешествии.

Товарищи сели на землю у его ног, и Арагорн начал рассказ. Долгое время Гэндалф ничего не говорил и не задавал никаких вопросов. Руками он уперся в колени и закрыл глаза. Наконец, когда Арагорн заговорил о смерти Боромира и о его последнем путешествии по Великой Реке, старик вздохнул.