Две крепости

— Еще как! — воскликнул Гэндалф. — Так ведь и я опасен, очень опасен, более опасного вы еще и не встречали. Опаснее для вас, пожалуй, только явиться живыми перед троном Темного Лорда. И Арагорн опасен, и Леголас. И ты по-своему опасен, Гимли, сын Глойна. Конечно, лес Фангорна опасен — особенно для тех, кто приходит сюда с топором. И сам Фангорн тоже опасен, но, тем не менее, мудр и добр. Однако теперь его накопившийся гнев выплеснулся наружу и заполнил весь лес. Появление здесь хоббитов и новости, принесенные ими, подстегнули его. Гнев Фангорна разлился как наводнение, его поток направлен против Сарумана и топоров Исенгарда. Происходит то, чего не бывало с самых Давних Дней: энты проснулись и почувствовали свою силу.

— Что же они будут делать? — изумился Леголас.

— Не знаю, — ответил Гэндалф, — думаю, они и сами еще не знают этого.

Он умолк и задумался, склонив голову.

Пятно солнечного света сквозь бегущие облака упало на его сложенные на коленях руки: руки волшебника наполнились светом, как чаша водой. Наконец Гэндалф поднял лицо и взглянул на солнце.

— Утро кончается. Скоро пора нам в путь.

— Мы увидимся со своими друзьями и с Древобородым? — спросил Арагорн.

— Нет, — ответил Гэндалф, — нас ждет не эта дорога. В моих словах была надежда. Но надежда еще не победа. Война надвигается на нас и наших друзей, война, в которой лишь использование Кольца могло бы дать нам уверенность в победе. Сердце мое наполняют великая скорбь, оттого что многое будет уничтожено, и великий страх перед возможностью потерять все... Я — Гэндалф, Гэндалф Белый, но Черный может оказаться сильнее.

Он встал и посмотрел на восток, прикрыв глаза, как будто видел вдали то, чего не должен видеть никто. Потом покачал головой.

— Нет, — сказал он мягко, — оно ушло за пределы нашей досягаемости. Будем довольны по крайней мере этим. Нас больше не будет искушать возможность использовать Кольцо. Нас ждут многочисленные опасности, но самая смертоносная миновала.

Он повернулся.

— Пойдем, Арагорн, сын Араторна! Не жалейте о своем выборе в Эмин-Муиле, не считайте преследование бесполезным. Вы, вопреки сомнениям, выбрали тропу, которая кажется правильной: выбор был сделан и он вознагражден, потому что мы встретились, и встретились вовремя. А поиск ваших товарищей завершен. Вы должны идти в Эдорас и искать Теодена в его зале. Андурилу предстоит блестеть в сражении, которого уже недолго ждать. В Рохане идет война, и Теодену приходится туго.

— Значит, мы больше не увидим веселых молодых хоббитов? — опечалился Леголас.

— Я не говорил этого, — ответил Гэндалф. — Кто знает? Имейте терпение. Идите туда, куда вы должны идти, и надейтесь! В Эдорас! Я тоже туда направляюсь.

— Это долгий путь для человека, идущего пешком, — хоть молодого, хоть старого, — заметил Арагорн. — Боюсь, битва давно уже кончится, когда я приду туда.

— Посмотрим, посмотрим, — закивал головой Гэндалф. — Так вы идете со мной?

— Да, мы пойдем вместе, — ответил Арагорн. — Но я не сомневаюсь, что вы явитесь туда раньше нас, если захотите.

Он встал и посмотрел на Гэндалфа. Остальные молча наблюдали за ними. Серая фигура Арагорна, сына Араторна, была высока и крепка как камень, рука его лежала на рукояти меча, он выглядел как Король, приведший из туманного Моря своих подданных. Перед ним стоял старец, белый, озаренный внутренним светом, согбенный под грузом лет, но обладающий могуществом посильней королевской власти.

— Разве я не прав, Гэндалф? — спросил Арагорн. — Вы можете прийти туда, куда захотите, быстрее меня. И я опять говорю: вы наш предводитель и наше знамя. У Темного Лорда Девять Слуг, но на нашей стороне тот единственный, что сильнее всех Девяти, — Белый Всадник. Он прошел огонь и пропасть, и враги должны бояться его. Мы пойдем туда, куда он поведет нас!

— Да, мы все пойдем за вами, — согласился Леголас. — Но сперва мне очень хотелось бы услышать, Гэндалф, что с вами произошло? Расскажите своим друзьям, как вы спаслись.

— Я и так задержался надолго, — ответил Гэндалф. — Времени мало. Но даже целого года не хватит, чтобы рассказать вам все.

— Тогда поведайте, что хотите и сколько позволит вам время, — настаивал Гимли. — Гэндалф, расскажите, как вы боролись с Балрогом!

— Не упоминайте этого имени!

На мгновение лицо Гэндалфа исказилось от боли, он замолчал и сделался старым, как смерть.

— Долго я падал, — медленно заговорил он — воспоминания давались ему с трудом. — Долго я падал, и он падал со мной. Его огонь бушевал вокруг меня. Я был обожжен. Потом мы упали в глубокую воду, и все кругом поглотил мрак. Вода была холодна, как прикосновение смерти, она почти заморозила мое сердце.

— Глубока пропасть, перекрытая мостом Дюрина, и никто не измерял ее, — прибавил Гимли.

— Но у нее есть дно, за пределами света и знания. Туда я упал наконец, к самому основанию камня. Балрог все еще был рядом. Огонь его погас, и он превратился в покрытое слизью существо, более сильное, чем удав.