Две крепости

Хоббит быстро снял тряпицу, в которую был завернут шар, завернул в нее камень и положил на прежнее место, под бок волшебнику. Потом взглянул на предмет, который держал в руках. Это был он — гладкий хрустальный шар, теперь темный и мертвый. Пиппин поднял его, торопливо закрыл собственным плащом и повернулся, чтобы идти назад. В тот же миг Гэндалф шевельнулся и пробормотал несколько слов на каком-то непонятном языке. Рука его сжалась и вцепилась в завернутый камень. Гэндалф вздохнул и больше не шевелился.

«Дурак распоследний! — выругал себя Пиппин. — Добьешься ты больших неприятностей. Сейчас же положи его на место!»

И вдруг он почувствовал, что колени его дрогнули и он не смеет вновь приблизиться к волшебнику или притронуться к свертку.

«Теперь мне не удастся положить его назад, не разбудив Гэндалфа, — подумал Пиппин, — по крайней мере, пока я немного не успокоюсь. Почему бы тем временем не взглянуть на шар?»

Он тихонько отошел в сторону и сел в кустах недалеко от спящего Мерри. Над краем лощины висела огромная луна.

Пиппин сидел, сжимая шар коленями. Он приблизил к нему лицо и походил теперь на жадного ребенка, склонившегося над тарелкой с едой в уголке, тайком от остальных. Наконец он снял плащ и посмотрел на шар. Воздух вокруг него, казалось, загустел. Сначала шар был темным, черным, будто гагатовым, и лишь лунный свет отражался в его поверхности. Затем в глубине что-то слабо замерцало, зашевелилось... и полыхнуло огнем! Шар быстро вращался, или, скорее, внутри него вращалось пламя. Внезапно огонь погас. Пиппин задрожал и попытался бороться. Но по-прежнему сидел, согнувшись и сжимая шар обеими руками. Все ниже и ниже наклонялся он, потом застыл, губы его беззвучно зашевелились. И вдруг со сдавленным криком упал навзничь — и остался лежать неподвижно.

На его пронзительный крик из зарослей выбежали караульные. Вскоре весь лагерь был на ногах.

— Так вот, значит, кто вор! — сказал Гэндалф и поспешно накрыл шар своим плащом. — Эх, Пиппин, Пиппин! Какой ужасный поворот!

Он склонился над телом Пиппина. Хоббит неподвижно лежал на спине, его невидящие глаза были устремлены в небо.

— Черная магия! Какой вред нанес он себе и всем нам!

Лицо волшебника было угрюмым и изможденным. Он взял Пиппина за руку и приблизился к его лицу, прислушиваясь к дыханию. Потом положил ладонь ему на лоб. Хоббит вздрогнул. Глаза его закрылись. Он закричал и сел, в изумлении оглядывая бледные в лунном свете лица собравшихся вокруг него.

— Это не для вас, Саруман! — закричал он пронзительным голосом, отшатываясь от Гэндалфа. — Я пошлю за ним немедленно. Понимаете ? — Он попытался было встать и убежать, однако Гэндалф мягко, но крепко держал его.

— Перегрин Тук! — сказал он. — Вернись!

Хоббит расслабился и лег, вцепившись в руку волшебника.

— Гэндалф! — воскликнул он. — Гэндалф! Простите меня!

— Простить тебя? — сказал колдун. — Прежде скажи мне, что ты сделал.

— Я взял шар и заглянул в него, — проговорил Пиппин, запинаясь, — и увидел что-то очень страшное. Я хотел уйти, но не смог. А потом пришел Он и начал меня расспрашивать. И Он глядел на меня и... и... Это все, что я помню.

— Так дело не пойдет, — строго сказал ему волшебник. — Что ты увидел и что сказал?

Пиппин закрыл глаза и задрожал, но ничего не ответил. Все, кроме отвернувшегося Мерри, молча смотрели на него. Лицо Гэндалфа оставалось жестким.

— Говори! — сказал он.

Тихим, робким голосом Пиппин начал, но постепенно слова его становились яснее и выразительнее.

— Я увидел темное небо, и высокую крепость, — говорил он, — и крошечные звезды. Казалось, это очень далеко, но видно и слышно очень хорошо. Потом звезды исчезли — их закрыли крылатые существа. Мне кажется, они были очень большие. Но в стекле казались похожими на летучих мышей, вьющихся вокруг башни. Их было девять. Одно полетело прямо на меня, увеличиваясь в размерах. Это было ужасно — нет, нет! Я не могу говорить!

Я попытался убежать: мне показалось, что сейчас оно вылетит. Но когда оно закрыло весь мир, сразу исчезло. Потом пришел Он. Он не говорил, я не слышал его слов. Он просто смотрел, и я его понимал.

«Итак, ты вернулся? — выражал его взгляд. — Почему ты не докладывал так долго?»

Я не ответил. Он спросил: «Кто ты?»

Я по-прежнему молчал, но это причиняло мне ужасную боль. И когда Он приказал еще раз, я ответил: «Хоббит!»

И тут Он разглядел меня и рассмеялся. Это был жестокий смех. Меня как будто резало ножами. Я боролся. Но Он сказал:

«Погоди, мы еще встретимся. Скажи Саруману, что это лакомство не для него. Ты понял? Скажи это!»

Он пожирал меня глазами. Я чувствовал, что распадаюсь на кусочки. Нет! Нет! Я не могу больше говорить. Я больше ничего не помню!

— Смотри мне в глаза! — воскликнул Гэндалф.

Пиппин повиновался. Волшебник некоторое время молча удерживал его взгляд. Потом лицо его смягчилось и на нем появилась тень улыбки. Он ласково положил руку на голову Пиппина.