Две повести о войне

– У меня к тебе просьба, лейтенант. Дело тут такое. Из штаба армии прибыла комиссия конкретно по одному вопросу: почему дивизия и, в частности, ваш полк несколько дней пытается прорвать оборону противника, несет несусветные потери, а результат нулевой. К вам в полк завтра прибудет целая делегация, а я первая ласточка. Моя задача – выяснить, какими сведениями штаб полка располагает о немцах, их вооружении, схеме обороны. Я попытался это узнать. И ты можешь себе представить, майор, в штабе вашем ни хрена ничего не ведают о противнике. Ровным счетом ничего! Почти ежедневно посылают людей в атаки, причем без огневой поддержки, посылают прямо на пулеметы, и все гибнут, как мухи. Начальство вашего полка угробило полностью даже свою разведроту, послав его вместе с маршевыми ротами на штурм немецкой передовой. И вот теперь эту работу – сбор данных о противнике в полосе вашего наступления – возложили на нас. Ты можешь чем-нибудь помочь нам, лейтенант? В долгу не останусь, – и подполковник, вынув носовой платок и сняв фуражку, стал вытирать пот с головы и с лица. – Жарко сегодня уже с ранья.

Прошкин развел руками:

– Наш враг – внутренний. Наше дело, ты сам знаешь, – антисоветчики, дезертиры, шпионы.

– Стоп. Ты сказал, что твои люди задержали немецкого разведчика. Он заброшен по воздуху или перешел линию фронта?

– Перешел линию фронта.

– Когда его задержали?

– Вчера.

– Так это здорово, лейтенант. Возможно, он кое-что знает о расположении немецкой части в вашей полосе. Нам нужна хотя бы зацепка, чтобы сориентироваться. Я могу поговорить с задержанным?

– Собственно, он – не он, а она, баба. Находится рядом, здесь, за дверями. Я не возражаю, но вряд ли она тебе пригодиться.

– Ну ты же сам говорил, что она только вчера перешла линию фронта. Уж что-нибудь видела, слышала.

– Да ради бога, поговори с ней. Все равно она подлежит расходу. Но сначала посмотри бумаги, оформленные на нее, – и он придвинул к подполковнику документы, подготовленные оперуполномоченным Курятниковым.

Рогов бегло просмотрел их и, разочарованный, попросил у Прошкина разрешение на выезд из города Барановичи, выданный тамошним военным комендантом.

– Так оно на немецком языке.

– Ну и что? Я хорошо знаю немецкий. Мы же, разведчики, не пальцем деланы, – и он пробежал глазами протянутый капитаном «папир». Улыбнулся, потом стал внимательно вчитываться в текст. В это время дверь распахнулась, и в блиндаж ввалились комиссар и начальник штаба полка.

– Вот ты где, разведка, – запыхавшись, обратился к подполковнику комиссар полка. – Звонили из политотдела дивизии, просили срочно передать тебе, чтобы ты завтра в 10.00 доложил им на заседании о состоянии разведки в нашем полку.

– Нам еще звонил комдив, – добавил начштаба, – приказал, чтобы ты в 22.00 сегодня связался с ним по телефону.

– По первому вопросу, товарищи, доклад у меня готов: состояние дел в вашем полку хреновое. Это мягко сказано. А чтобы развеселить вас, я хочу прочитать вам один немецкий документ. Хотите поржать?

Вошедшие недоуменно переглянулись.

– Давай, – нехотя согласился комиссар.

Подполковник Рогов коротко ознакомил их с историей задержанной Петровой, а затем стал переводить с немецкого разрешение на выезд. Завершив его, громко рассмеялся. К нему присоединились комиссар и начштаба, сначала неуверенно, как бы за компанию. Но шумно расхохотались, услышав комментарий подполковника к прочитанному. А тот сквозь смех заявил:

– А теперь гауптман Лутц обязан сожрать грязные портянки своего адъютанта Франца! Потому что Маша Петрова уже опередила доблестные германские войска, и теперь путь ей на Москву открыт.

Смеялись все, кроме старшего уполномоченного Прошкина. Он удивленно взирал на присутствующих и не мог понять, из-за чего они хохочут.

– А вот они, – Рогов показал на особиста, – хотят эту славную жену красного командира расстрелять.

– Почему, капитан? – спросил комиссар.

– Да никто не собирался ее расстреливать, – смутился Прошкин. – Просто решили проверить, кто она и как перешла линию фронта.

– Вот, товарищ подполковник, – обратился к Рогову начштаба, – расспрошайте задержанную. Может, она что-нибудь скажет о расположении обороны немцев.

– А я как раз и собирался это сделать, – ответил начальник разведотдела дивизии. – Товарищ лейтенант, можно поговорить с твоей шпионкой?

– Ну мы пошли, – комиссар и начштаба поднялись и покинули блиндаж.