Две столицы

Оставленные женщины и дворник поддерживали тепло только в людской. Пришлось на дворника шумнуть и даже помогать ему пять печей растапливать. Ванька простыл в дороге, кхекал и сопливил, да и Стеша тоже устала и намерзлась. Н-да, слуг придется нанимать больше. Так хотелось и самому в горячую ванну залезть, полежать, и этих товарищей следом отправить, а то совсем расхвораются. Но это ванна есть. Большая, медная. А вот горячей воды нет. И холодной-то нет. Нужно ведрами таскать с улицы. Если кто-то думает, что вода бежит по трубам в Северной Пальмире, то он заблужденец.

Сейчас жители Петербурга берут воду в реках и каналах, а те, кто живет далеко от воды, имеют колодцы. В газете вычитал Брехт, что сейчас их в городе 1321 штука. И город продолжает расти. С ведрами за водой не находишься, столица все-таки, а не деревня. Вся центральная часть – это дорогие доходные дома и дворцы, ужас сколько воды надо, чтобы поддерживать нормальную жизнь во дворце. Чтобы напоить и накормить хозяев и челядь, необходимо потратить не меньше бочки в день, а еще и уборка, и прочие надобности, купание барыни, например. Потому одна из самых престижных и доходных профессий в городе сейчас – это водовоз. Все же фильм «Волга-Волга» помнят. Вот точно так все и выглядит. Большая деревянная бочка. В газете же той самой про колодцы Брехт прочитал и про прожект строительства в Петербурге водокачек. Точнее, там не про сами водокачки, а про цены. Предполагалось, что воду не абы кому с них будут отпускать, а тем, кто купит годовой билет. И стоить он будет немалые по нонешним временам деньги, 7 рублей серебром.

И кто будет в эту медную большую ванну воды за полкилометра таскать? Пришлось с мечтой Петру Христиановичу расстаться, обтереться влажным полотенцем и удовольствоваться заваренными травяными чаями лекарственными от Матрены.

Событие пятьдесят второе

– Как ты забрал дом у банка?

– Я купил банк.

– Что, целый банк?

– Да как-то само вышло, по привычке.

Цитата из фильма «Лига справедливости»

На следующий день, оставив спутников болеть, Петр Христианович решил проведать братьев Барбе Йону и Морана. Все же, уезжая, оставил им двести тысяч рублей, просто огромные для этого времени деньги. Должны были добыть часовых мастеров и ювелиров из Швейцарии и Франции, а также построить здание для часовой мастерской. По мосту через Лебяжью канавку Брехт перебрался на Галерную улицу, где и находился ювелирный магазин братьев Барбе. Вывеска с аляповато нарисованной короной и браслетом была на месте.

Петр Христианович зашел в магазин, полно народу – торгуются, примеряют сережки и прочие жуковицы, а вот братьев – хозяев не видно.

Петр отловил приказчика, попытавшегося его по кривой обойти, и, развернув к себе, вопросил:

– А скажи мне, гой еси добрый молодец[10], где Йона Барбе или брат его Морана или Моран, как правильно?

– Иже еси на небеси… – запричитал мужичонка с козлиной бородкой в красивом кафтане.

– Померли? – Ну, ни хрена себе! Такие деньжищи вбуханы. – Оба?

– Да, бу-бу-бу… имя твое… Басурманин!

– Стоять! Бояться! – Брехт покрепче схватил вырывающегося приказчика. И тут понял, чего товарищ взбледнул. Он гусарский мундир за дорогу изгваздал весь, новый ему в Москве пошить не успели, и пришлось надевать золотую черкеску с мохнатой папахой черной. Огромный такой абрек нарисовался перед мужичонкой, вот он и струхнул.

– Иже… – начал по новой служащий ювелирного магазина.

– Тьфу на тебя. Русский я! А, ну да, немец я. Князь фон Витгенштейн. Так скажи мне, родной, где братья Барбе?

Креститься приказчик не прекратил, но взгляд перестал быть расфокусированным.

– В отъезде. – Вот и чудно. Живы, выходит. – Иван Савич во Францию уехал, а Матвей Савич приболел, дома они.

– Где дом? – А ну, да сейчас же хозяева магазинов на втором этаже живут, над своим магазином.

– На Офицерской. – Нет, выходит, ошибся.

– Отведи меня.

– Но, господин! – попытался дернуться приказчик.

– Я не местный, города не знаю. Проводи меня, и я замолвлю за тебя словечко перед Йоной Барбе.

Оказалось, недалеко совсем, на берегу Крюкова канала, на его пересечении как раз с улицей офицеров. По дороге Савва, так звали приказчика, рассказал, что улица так называется, потому что ее облюбовали офицеры Преображенского полка, снимают там жилье. А братья Барбе живут в отеле Жульена Сеппи, в меблированных комнатах, Савва тоже мечтает туда перебраться, как денег будет достаточно зарабатывать.

– Там чисто всегда и хороший стол. У Жульена работает отличный повар.

Пришли. Что можно сказать? Про дом. Ну, четырехэтажный дом, мрачный и серый. Про отель? Минимум мебели и запах чего-то подгорелого. Так ли уж хорош повар… И точно плох архитектор, не предусмотревший вытяжку нормальную. Про Морана? Точно болен. И угадайте с трех раз, как называется болезнь. Да, не надо гадать. Туберкулез и очень поздняя стадия, уже кровью харкает, а значит, все вокруг заражено. Даже заходить страшно.