Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

После того как отгремел праздник в честь благополучного возвращения астронавтов из полета, с новой силой начали раздаваться голоса, требующие отказаться от лунной программы. Появилось реальное опасение, что в следующий раз удача от нас отвернется и кто-то расплатится жизнью.

К тому же Конгресс США продолжал допытываться, сколько же стоит программа космических исследований. Даже до полета «Аполлона-13» о бюджете пилотируемой космической программы NASA начали появляться вопросы. Сама программа стала сдавать позиции, и уговорить Конгресс выделять новые суммы на ее финансирование становилось все труднее.

Например, сочли слишком дорогостоящим предприятием и пустили под нож предложение после «Аполлона» начать готовиться к пилотируемому полету на Марс. Даже вокруг промежуточных задач вроде создания многоразового космического корабля и пилотируемой космической станции шли жаркие дебаты. Но многим казалось немыслимым, чтобы программу «Аполлон» вдруг прервали и отказались ее продолжать, особенно в такое неудачное время.

Осторожный подход NASA к возобновлению программы после «Аполлона-13» заключался в том, чтобы, как и планировалось, выполнить еще две экспедиции H, аналогичные неудавшейся «тринадцатой», с ограниченными задачами исследования Луны, а затем прекратить все полеты.

Но вместо этого NASA, заручившись поддержкой Конгресса, приняло очень смелое решение. Летом 1970 года объявили, что последние две плановые экспедиции – «Аполлон-18» и «Аполлон-19» – действительно отменят. Но задачи трех «Аполлонов» – под номерами 15, 16 и 17 – существенно расширят, увеличив их научную значимость. И это напрямую касалось меня.

Вскоре после того, как в ноябре 1969 года приводнился «Аполлон-12», Эл Шепард позвал меня в свой кабинет. Эла назначили руководителем Отдела астронавтов в 1964 году, когда его больное ухо заставило медиков исключить его из летного состава. В конце концов, к 1969 году его медицинскую проблему удалось решить хирургически, и Эла назначили командовать экипажем «Аполлона-14». Но еще раньше он вместе с Диком Слейтоном активно работал над задачами подбора экипажей в полет.

– Ты будешь командовать «Аполлоном-15», в твоем экипаже Эл Уорден и Джим Ирвин, – сказал Эл. – Дик Гордон, Вэнс Бранд и Джек Шмитт станут вашими дублерами. Тебя устраивает? Окей?

Окей? Это было не просто окей! Это было потрясающе! Это будет мой полет. Конечно, должность командира подразумевала и ответственность за координацию всех аспектов экспедиции для обоих экипажей. Командир имел право убрать и заменить любого члена экипажа, но по нашей работе дублерами для «Аполлона-12» я знал, что и Эл, и Джим – отличные ребята. Дик, Вэнс и Джек станут еще одной великолепной командой. Нечего было и думать.

– Отлично, – ответил я. – Давай!

Алексей Леонов

Я уже некоторое время отвечал за подготовку всего отряда космонавтов и заведовал в ЦПК инструкторами, тренерами, инженерами и техперсоналом. Главой отдела работал мой бывший командир в полете «Восхода-2» Павел Беляев. Но 20 декабря 1969 года врачи поставили Паше диагноз «язва двенадцатиперстной кишки». Он не чувствовал никаких симптомов до самого прободения язвы, и к тому времени, как провели операцию, уже было слишком поздно. Павел Иванович Беляев умер 10 января 1970 года. После Юрия Гагарина он был моим самым близким другом. Никогда больше после них я не заводил таких теплых дружеских отношений.

Вскоре после кончины Паши меня вместо него назначили заместителем главы ЦПК по летной подготовке. Мне стало очень непросто совмещать работу по программе «Салют» с шефством над отрядом в целом.

Для начала тренировок по программе «Салют» мне доверили 20 космонавтов. 12 из них входили в четыре экипажа. Мы сделали упор на физподготовку сильнее, чем раньше, поскольку уже знали, что длительное пребывание в космосе плохо сказывается на мускулатуре. Нам следовало особо готовиться.

В самом начале я думал, что невесомость – одни сплошные преимущества, потому что в ней меньше нагрузка на сердце и другие органы. Говорили даже, что в космосе можно будет размещать больницы, потому что особо тонкие хирургические операции лучше проводить в микрогравитации. Но постепенно становилось понятно, что длительное воздействие невесомости серьезно ослабляет мускулатуру и иммунную систему.

К осени 1969 года по программе «Союз» мы провели лишь четыре пилотируемых полета, но с этого этапа «Союзы» стали запускать чаще, готовясь к работе со станцией «Салют». В одном только октябре 1969 года в космос отправились три «Союза». Благодаря им мы многое узнали о длительных полетах и сложном маневрировании. В июне 1970 года «Союз-9» поставил рекорд длительности автономного полета – он провел на орбите 18 суток. Один из членов экипажа настолько ослаб после возвращения, что не мог даже удержать в руках шлем, выходя из спускаемого модуля.

Стало понятно, что станцию нужно оснащать оборудованием для физических упражнений, чтобы космонавты поддерживали мышечную силу.