Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Недолгая работа Эда Уайта за бортом корабля «Джемини-4» показала: хотя он и не был дезориентирован в космосе, и его реактивный пистолет работал хорошо, однако затруднялся определить, где находится по отношению к кораблю. Эд понял, что не так-то просто, если нужно, быстро вернуться к кораблю, только подтягиваясь по страховочному тросу и шлангам, надеясь, что получится ухватиться за какой-нибудь выступ. Поскольку я готовился к продолжительной ВКД, чтобы выполнить снаружи много операций, в том числе перейти к заднему концу корабля и там укрепить себя за специальный рюкзак, считалось необходимым, чтобы я дополнительно тренировался, не только в «Рвотной комете», но и над аэростатическим столом.

Поэтому в один прекрасный день я подошел к большому водяному баку, установленному позади Центра пилотируемых полетов в Хьюстоне, где отдел поддержки летных экипажей приготовил для меня имитационное упражнение с реактивным пистолетом, похожее на то, что я выполнял на столе. Я перемещался над столом в двух измерениях, а тут были все три. Я погрузился в круглый бак диаметром и высотой шесть метров, держа реактивный пистолет, чтобы попробовать с его помощью уйти на три метра под воду. У меня не было снаряжения для подводного плавания, ведь это был довольно простой эксперимент, и все получилось довольно неплохо. Никаких неприятных ощущений я не испытал, потому что давно уже был опытным спортсменом-пловцом.

Впоследствии подводные тренировки стали полноценным элементом подготовки астронавтов по программе «Аполлон». В большом бассейне астронавты плавали в специальных подводных скафандрах, а рядом с ними для безопасности ныряли пловцы-ассистенты. А когда разрабатывали концепцию таких тренировок примерно через год после полета «Джемини-8», все мы прошли курс обучения в Школе подводников-диверсантов в Бока-Ратоне, штат Флорида, чтобы получить нужную для использования подводных скафандров квалификацию. Пройдя недельный практикум, мы приобрели навыки флотских курсантов по подводным спецоперациям. Начинали мы в бассейне с двумя большими ваннами, а под конец перешли в открытое море, где смогли погружаться глубже. Курс немного сократили, убрав из него обучение укреплению бомб на днищах судов под водой. А наш «выпускной экзамен» состоял в том, что нас выбрасывали в океан на некотором расстоянии от берега, а от нас требовалось, проплыв под водой, достичь за час определенной точки на берегу. Впечатления от такой тренировки остались прекрасные, и многие из астронавтов через много лет увлеклись спортивным подводным плаванием с аквалангом.

Дата нашего старта приближалась, и как-то раз в воскресенье, во время одного из наших визитов на мыс, мы с Нилом решили посетить новую зону космодрома, где строили пусковой комплекс для программы «Аполлон». Это было невероятно. Мы едва верили своим глазам. В центре управления пуском для нашего «Джемини» стояло около 20 пультов управления. В Центре пилотируемых полетов в Хьюстоне их построили, наверное, штук 30. Но «Аполлон»! Боже, в Центре управления пуском комплекса «Аполлон» насчитывалось 240 пультов управления и консолей – 240!

– Да не может такого быть, – думали мы вслух. – Вы, наверное, шутите. Не может быть таких громадин… Поехали обратно к своему «Джемини», где мы хоть понимаем, что происходит.

Чтобы лучше подготовиться и отточить командирский опыт Нила, я провел вечер в лаборатории частных подрядчиков NASA, имитируя прерывание полета, которое Нилу пришлось бы выполнять, если появятся неисправности ракеты-носителя «Титан» во время старта (например, если двигатели утратят соосность, или давление в баках начнет неконтролируемо расти, или появятся опасные чрезмерные вибрации). Даже одно такое упражнение помогло мне понять, какое же напряжение испытает в полете Нил, особенно при запуске на орбиту. Меня поразило, как мало, оказывается, у него времени на то, чтобы решить прервать полет, если что-то пойдет не так.

Семь месяцев, которые я и Нил готовились к экспедиции «Джемини-8», мы провели вместе. Мы так сосредоточились на деле, что у нас почти не оставалось времени на что-то еще в жизни, если не считать, конечно, наших семей. Мы вели жизнь, которая концентрировалась только на одном, и вне которой для нас почти ничего не существовало. По воскресеньям мы с семьями собирались на общий ланч – Нил, моя жена Лартон, его жена Джен, мои двое детей, его двое детей. Но потом, когда вечерело, мы с Нилом их покидали, оставляя в общей шумной компании, и ехали на авиабазу Эллингтон, чтобы на тренировочных T-33 совершить ночной перелет в ту точку страны, где нам следовало быть утром в понедельник.