Две войны (СИ)

Отслужив этот год, он понял, что намного хуже собственной погибели — это увидеть смерть сотен других людей, которые умирают вокруг тебя, слышать их крики и при этом выбираться по трупам, пытаясь спастись. Джастин с трудом мог представить себе, что будет, если он увидит смерть Кристофера, Норманна и других своих друзей; что, если он подведет своих подчиненных, например, завтра? При мысли об этом его начинали мучить дикие головные боли, словно внутрь черепа были напиханы острые лезвия и кто-то не слишком добрый взбалтывал их там ежечасно. Джастину хотелось смеяться над этими колючими мыслями, когда он ловил себя на них, чтобы хоть как-то смягчить падение на эти острые шипы, но готов был плакать от тех чувств, что их сопровождали. Неуверенность в собственных силах изводила, и Джастин принял единственное, как ему казалось, верное решение: если у него ничего не выйдет, то пулю в лоб.

***

— Что мы имеем… Что мы имеем? — приговаривал майор Клиф Костерман, расхаживая по кабинету, скрипя сапогами по затертому до черноты бревенчатому полу, что немыслимо раздражало Джастина.

Он отхлебнул горячего чая намеренно громко, зная, как это бесит новоиспеченного приятеля. В кабинете майора, как всегда, стоял могильный холод. Клиф любил строить из себя спартанца, хотя сходства Джастин не видел никакого, однако быстро возникшая привычка к причудам командира дала о себе знать легкой отрешенностью — ему-то какая разница?

— Мы имеем неприглядную картину. Приходится признать, что, вопреки ожиданиям, операция не дала положительных результатов. Наши надежды не оправдались.

«Это вопреки чьим ожиданиям „надежды не оправдались“?» — пронеслось в голове у Джастина. Надежда давно покинула каждого мужчину в этом эскадроне. Джастин слегка озадачено приподнял брови, но промолчал, вяло помешивая ложкой чай; все же новая заварушка на южном театре сражений не вызывала должного интереса — это, как-никак, не его ума дело. Пока его брат, служащий в Луизиане, в порядке, Джастину волноваться решительно не о чем. Джефф писал недавно, что, несмотря на ужасающие потери, штат все еще остается под их контролем.

С момента назначения на новую должность Джастин уже успел освоиться и обзавестись неплохими отношениями с майором, под чьим командованием пребывал. Хотя при таких слаженных приятельских связях чувства близости с ним никогда не возникало. Майор, при том что был сам по себе человеком спонтанным и жизнерадостным, как-то не располагал к этому своими показными манерами, неизменной белозубой улыбкой и простотой общения, которой напоминал Калверли, скорее, какого-то недалекого бездаря-оборванца с фермы, чем майора Эскадрона. Однако Джастин видел, что при всей показушной простоте к этому человеку не так легко подобраться. Он словно отодвигал любого на расстояние, по крайней мере, вытянутой руки, однако это не мешало ему то и дело устраивать небольшие посиделки, которые, по его убеждению, развеивали напряженность последних месяцев за стаканом огненной водички. Конечно, частым гостем на подобного рода посиделках был его новоиспеченный любимчик — Джастин. Клиф, не оставляя попыток увлечь сослуживца своими изысканиями, зазывал к себе посоветоваться или просто потрындеть на тему собственной гениальности. Джастин малодушно принимал эти приглашения, нехотя отвечал на его реплики, отпускал осторожные комментарии, а то и просто молчал, соглашаясь со всем, что он говорил, так как желания спорить не возникало.

— …но у нас нет морального права опускать руки в самом начале пути, не так ли, Джастин? — тем временем распинался Клиф, зарывшись носом в толстые папки на столе. — Мы еще прополоскаем кишки этим дикарям. Ну, ничего… Эти ублюдки получат свое.

Калверли машинально кивнул, хоть и не слушал его, увлекшись собственными мыслями. Печень привычно ныла, протяжно и уныло; голова слегка кружилась, что не вызывало дискомфорта, но хорошо ощущалось; спина от долгого сидения за столом гадко тянула.

Клиф брезгливо поднял глаза на Джастина, скрючившегося в кресле.

— Вы бы что-нибудь сделали со своим внешним видом, лейтенант, — покачав головой, проговорил он. — Прибыли сюда — на человека были похожи, а сейчас… Сколько вам лет, Калверли? Восемнадцать вроде… А выглядите на все тридцать.

Джастин бессознательно провел ладонью по взъерошенным волосам, которые за месяц беспробудного пьянства непозволительно отросли, что явно было не по уставу и грозило в дальнейшем жестким выговором.

— А что мой внешний вид? — без интереса спросил он, заведомо зная ответ.

— Сами не видите? — удивился Клиф, образцово расправляя плечи и выпрямляя спину.

Джастин видел. Видел утром в зеркале, в отражении стаканов и окон. Глаза слезятся, мешки под ними набрякли, рожа бледней, чем у покойника, губы искусаны и пожмяканы, словно старая бумага.