Двенадцать дней Дэша и Лили

Это было потрясающе. Все самое любимое Дэшем в одном месте. Хай-Лайн! Библиотекари! Горячий шоколад! «Декабристы»!

И дождь действительно пошел – ну, в виде града.

– Сейчас! – взмолилась я.

Мне хотелось поторопить грандиозный финал, чтобы его не испортил град. И танцовщицы, держа в руках мешки с подарками Санты, покатились по кругу, объезжая библиотекарей, меня и Дэша, Софию, Бумера и Эдгара, бросая в воздух блестки из мешков. Мне хотелось, чтобы вечер закончился фейерверком сверкающих на льду цветных точек.

И на мгновение каток и правда превратился в волшебный мир красок, прямо как Диснейленд. Лед мерцал пурпуром, зеленью, золотом, серебром. Однако уже через секунду до меня дошло: блестки не должны мерцать. Они должны мягко переливаться подобно нежным снежинкам.

И почему все падают? Из-за града или блесток?

– Что это за блестки? – крикнула я кузине Керри, когда она катилась мимо меня. Блестки, блестки, блестки – все было в блестках, которые «Рокетс» рассыпали вокруг волшебной пыльцой.

– Для рукоделия! – крикнула она в ответ. – Ты сказала денег не жалеть, вот я и не экономила!

Я подняла со льда горстку блесток. Не косметических, как на лице кузины Керри, а роскошных, уровня Марты Стюарт, сделанных из измельченного стекла в форме мелкой гальки. Не волшебная пыльца, а рассыпанное на льду крошечное, острое и смертельное оружие. Потому те, кто катался, и падали, больно ударяясь о лед.

Бумер пролетел мимо нас – «вжик!» – и грохнулся, пройдясь по блесткам. А когда Дэш наклонился, чтобы помочь другу подняться, упала библиотекарь, порезав лицо Дэша лезвием конька.

– Глаз! – закричал Дэш.

– Колено! – кричал кто-то другой.

– Кажется, я сломал запястье, – простонал кто-то.

Все случилось так быстро. В одну секунду выступали «Рокетс» и счастливые библиотекари катались вокруг них, а уже в следующую на катке развернулась сцена помощи пострадавшим. Врачи «Скорой помощи» маневрировали с носилками по катку, забрызганному кровью из множества ран, нанесенных лезвиями коньков. Это был Хаос на Мерцающем Льду. Резня библиотекарей.

Дэша увезли на каталке к машине «Скорой помощи». Его пострадавший глаз закрывала окровавленная марлевая повязка, руки покрывали порезы от лезвий коньков тех, кто на него упал.

– Прости меня, Дэш! – взмолилась я. – Я позвоню твоему отцу, скажу, что тебя везут в больницу.

– Не сыпь мне блестки на рану, Лили, – пошутил Дэш.

Кузина Керри протянула мне счет:

– Ты должна мне сотню баксов.

Я чувствовала себя хуже некуда. На мне лежала ответственность за то, что маленькую армию библиотекарей – милейших в мире людей – увозили на машинах «Скорой помощи» с вечеринки, устроенной в их честь. Я нанесла смертельную рану своему парню.

Лили, обожавшая Рождество, испортила его своими руками.

Глава 11. Дэш

Не бойся волынщика

22 декабря, понедельник

За три дня до Рождества я угодил в больницу, где не было ни одной живой души… не считая полдюжины библиотекарей на обезболивающих.

После Великой Блестяшно-Ледовой Резни мы одновременно поступили в Пресвитерианскую больницу и заняли одну палату. Слегка тревожно, но скорее волнующе видеть кучку библиотекарей не в окружении книжных полок, а в тесном больничном помещении. И мне довелось это увидеть в непосредственной близости… одним глазом. Удар коньком пришелся не на сам глаз, но так как лезвие прошло довольно близко от роговицы, доктора до полного заживления пореза нацепили мне защитную повязку. К сожалению, перед этим я успел взглянуть на себя в зеркало. Глаз был таким красным, будто я целый год не моргал и в нем полопались все сосуды. Если бы я проходил кастинг на роль дьявольского отродья в рождественском спектакле, то прошел бы его на раз-два. (Хотя с завязанным глазом я больше подходил на роль рождественского пирата.)

Отец написал, что «уже едет», но сообщение пришло два часа назад. Интересно, куда же он едет? Пока же моими опекунами был «Книжный отряд».

– «Санта отморозил нос!» – выкрикнул Кевин из Каламазу[45] (в шейном корсете, под морфином). – Это почти про меня! Я словно все лицо отморозил, совершенно не чувствую его.

– Санте не помешало бы провести в палате ремонт! – отозвался Джек из Провиденса[46] (с вывихом плеча). Неудивительно, что тусклая больничная отделка задевала его чувство вкуса – на нем был ошеломительный рождественский свитер с изображением Крампуса и яркие неоново-синие брюки, которые запросто сошли бы за леггинсы. – И Санте также не помешает двойной… – Он сунул руку в свой рюкзак от Марка Джейкобса и достал из него термос, шейкер для коктейлей и шесть коктейльных бокалов. – Вуаля!

– Мне тройной! – попросил Крис, приехавший с Джеком, но живущий где-то в Нью-Йорке. (Он отделался царапинами и синяками, но хотел составить всем нам компанию.)

– Мне достаточно двойного, – сказал я.

Библиотекари синхронно повернули в мою сторону головы и хором шикнули.