Дверь в стене

За окном послышался треск, затем такой звук, будто по стеклу провели скомканной бумагой. Эта краткая возня завершилась глухим ударом и хриплым стоном.

Синеватый отсвет спички выхватил из темноты помертвелое от ужаса лицо Марианы. Я бросился к ней, и она схватилась за меня, слишком испуганная, чтобы заплакать.

– Не оставляй меня одну! Не уходи!

Мы замерли, озаренные неровным светом свечи. В саду раздался скулящий звук, который сменился всхлипами. Потом все смолкло.

Я изо всех сил пытался успокоить Мариану, но до рассвета она не отпускала меня, даже не разжимала рук. В этом ожидании, которое казалось нескончаемым, мы, прижавшись друг к другу, молча просидели остаток ночи. Когда утренний свет наконец набрал силу, Мариана мало-помалу высвободилась из моих объятий и уснула. Я убедился, что ей ничто не угрожает, спустился в холл, отпер входную дверь и выглянул наружу.

Огромный стебель плюща был вырван из стены, а почти у самых моих ног лежало мертвое тело нашего маленького соседа. Между лопатками у него виднелся окровавленный треугольник лезвия; по дорожке из гравия растеклось в сторону клумбы алое пятно.

Преодолевая отвращение, я перевернул труп. Из его груди торчала рукоятка большого ножа, похожего на хлебный. Должно быть, маленький сосед спускался по плющу с ножом в руке, но сорвался и упал прямиком на острие.

Утро было ясным и свежим; мир нежился в розовых лучах зари. Недолго поразмыслив, я решил пойти к соседям и позвать Аното.

Так закончилась история о нашем маленьком соседе. Когда Мариана проснулась, труп уже убрали, кровь впиталась в гравий. Я постарался как можно аккуратнее рассказать супруге о происшедшем. Она ничего не знает про нож и думает, что наш маленький мучитель сломал шею, – смерть, как говорится, ничуть не менее ужасная. И все же, чтобы избавить Мариану, а заодно, пожалуй, и себя от гнетущих воспоминаний, нам пришлось, к некоторой выгоде находчивого хозяина дома, отказаться от обязательств по договору и съехать. Больше всего я опасался, что воспоминание о маленьком монстре серьезно скажется на здоровье Марианы, которое тогда не отличалось крепостью, но мои страхи, к счастью, не оправдались.

1895

Эликсир Уэйда

Уэйду завидовали. Семнадцать лет подряд ему сопутствовал успех – не тот банальный успех, который складывается из череды счастливых случайностей, а настоящий, честно заработанный; успех как результат целенаправленных усилий; успех как награда за волю и мастерство. Уэйд отлично владел пером, удачно женился (его избранница была звездой сезона – первая красавица и наследница большого состояния), выиграл выборы при нулевых шансах на победу и, хотя был беден и незнатен, в конце концов получил высокий пост в одном из прогрессивных «радикальных» министерств – единственный в этом ведомстве представитель непривилегированных слоев общества. Разумеется, все прочие бедные и незнатные политические деятели, сносно владевшие пером, считали его возвышение игрой слепого случая. Правда же состояла в том, что Уэйд был на редкость талантлив и полностью заслуживал признания.

И сейчас, сидя перед камином и глядя на раскаленные угли, он в душе соглашался с такой оценкой. Его левая рука лежала на столе, пальцы сжимали прозрачный пузырек с ярко-фиолетовой жидкостью.

– Волшебное средство! – лениво улыбнувшись, сказал он старине Мэннингтри. – Могу лишь догадываться, что намешано в этом Бальзаме Успеха.

– Сколько ни гадайте, все равно не поверите, когда я открою секрет, – ответил Мэннингтри.