Дверь в стене

Осторожно спустившись с длинного склона, они миновали заросли колючих корявых кустов и скопища каких-то рогатых сухих игольчатых веток, торчавших между камней, и оказались в низине. Здесь, среди остатков выжженной солнцем травы, что пробивались из скудной почвы, было трудно что-либо различить. Однако, припадая к шеям своих лошадей, напряженно всматриваясь в землю и часто спешиваясь, даже эти белые люди ухитрялись отыскивать следы беглецов.

Им попадались вытоптанные места, смятые и поломанные стебельки жесткой травы и временами – явственные отпечатки ног. Один раз предводитель заметил бурое пятно крови там, где, вероятно, прошла девушка-метиска, и вполголоса проклял ее за глупость.

Сухопарый держался ближе к предводителю, а коротышка на белой лошади следовал немного позади, погруженный в мир своих грез. Так они и ехали гуськом, не говоря ни слова, человек с серебряной уздечкой направлял путь других. Спустя какое-то время коротышка, очнувшись, обнаружил, что вокруг стоит необычайная тишина. Если не считать легкого всхрапывания и топота лошадей да скрипа амуниции, огромная долина пребывала в задумчивом молчании, напоминая нарисованный пейзаж.

Перед ним ехали его хозяин и напарник, оба напряженно подавались всем корпусом вперед и несколько влево и безучастно покачивались в такт с трусцой лошадей. Тени обоих всадников – причудливо вытянутые конусы – бесшумно двигались впереди них, а ближе маячила его собственная тень, округлая и скорченная. Он огляделся по сторонам. Что это пронеслось? Потом он вспомнил об эхе, отдающемся от склонов ущелья, и о непрерывном аккомпанементе, которым сопровождается падение увертливых голышей. Но только ли это?.. Стояло полное безветрие. Обширная тихая долина лежала в монотонном послеполуденном оцепенении под распахнутым пустым небом, и только в верхней ее части собралось хмурое облачко тумана.

Он выпрямился, подергал уздечку, сложил губы, чтобы издать свист, но вместо этого просто выдохнул. Повернулся в седле и некоторое время смотрел на узкий проход в горах, который они недавно покинули. По обе стороны – голые откосы, ни единого деревца, ни зверя – а тем более человека. Ну и глушь! И он принял прежнюю позу.

На мгновение он испытал радость: кривая пурпурно-черная ветка обернулась змеей и молниеносно скрылась в бурой траве. Все-таки в этой жуткой долине теплилась жизнь. А потом, к еще большей своей радости, он ощутил легкое дуновение, какой-то шепот донесся и тут же стих, и жесткий чернорогий куст на невысоком гребне слегка отклонился вбок, предвещая ветер. Коротышка лениво лизнул палец и поднял его вверх.

Резко осадив лошадь, чтобы не столкнуться с сухопарым, который остановился, ища следы, он поймал на себе взгляд хозяина и виновато отвел глаза.

Некоторое время коротышка проявлял показной интерес к преследованию. Затем, когда они двинулись дальше, он опять принялся изучать тень своего хозяина, его плечо и шляпу, что мелькали за силуэтом сухопарого. Они уже четыре дня тащились по богом забытым местам на краю света, чтобы в итоге оказаться здесь, в этой пустоши, почти без воды и с куском вяленого мяса в притороченных к седлу сумах, пробирались через скалы и горы, где не бывал никто, кроме тех беглецов, – и из-за чего?

Из-за какой-то девицы, обыкновенного своевольного ребенка! А ведь к услугам его хозяина были многолюдные города, полные девушек и женщин, которые могли удовлетворить самые низменные его желания! Так откуда такая сумасбродная страсть именно к этой, спрашивал себя коротышка, негодуя на весь мир, и облизывал почерневшим языком сухие губы. Так захотелось хозяину – вот и все, что он знал. Просто потому, что она попыталась сбежать от него…

Коротышка заметил, как разом наклонился ряд высоких перистых камышей, росших неподалеку, а потом завязки шляпы у него на груди затрепетали и вновь сникли. Ветер усиливался, приводя в движение этот оцепенелый мир, что само по себе было неплохо.

– Эй! – воскликнул сухопарый.

Все трое резко остановились.

– Что? – спросил хозяин. – В чем дело?

– Там, – пояснил сухопарый и указал вдаль.

– Что?

– Что-то приближается к нам.

Не успел он договорить, как какое-то животное желтой масти достигло вершины гребня и устремилось в их сторону. Это была большая дикая собака, она неслась в наветренную сторону, высунув язык, так уверенно и целеустремленно, словно не видела всадников на своем пути. Она бежала, вскинув нос, и, стало быть, не вынюхивала и не преследовала добычу. Зверь приближался, и коротышка нащупал рукой саблю.

– Она бешеная, – предположил сухопарый.

– Кричите! – выпалил коротышка и крикнул сам.

Собака поравнялась со всадниками и, когда коротышка угрожающе вытащил саблю, отклонилась вбок и промчалась мимо них. Коротышка проводил ее взглядом.

– Пены нет, – заметил он.

Человек с серебряной уздечкой какое-то время озирал долину.

– Вперед! – крикнул он наконец. – Какое нам до этого дело? – И дернул лошадь за поводья.