Двое любят друг друга

Он вошел в кафе, своей импозантностью напоминавшее жанровую картину конца прошлого века. Усаживаясь за привычный столик, он–все же уловил краем сознания, Что часы на ратуше пробили двенадцать. Оглядевшись, почувствовал себя в безопасности. Хоть и сам толком не знал, что же ему угрожало. Благовоспитанные клиенты сидели, закрывшись газетами, и читали. И такие же благовоспитанные у них семьи, где царят мир и лад: Все эти господа занимают солидные, ответственные посты, с каких никто не властен их уволить, днем господа на службе, а по ночам спят. Только раз_в их жизни ворвались бури и потрясения, но, промчавшись, оставили им опыт и здравый смысл. А бури и потрясения, неизменно присутствующие в мире, отправились дальше на поиски подходящих жертв.

«Но все они мертвецы, — с торжеством вдруг подумал Торбен, — а я жив». Да, он жив и не боится потрясений и бурь, и сердце его доступно и страху и любви, и ненависти, и состраданию.

Он заказал официанту пива. Часы показывали пять минут первого. Сердце его тревожно колотилось и руки дрожали, когда он решил закурить. Тут за окном он увидел Еву. Она помахала ему, а он подмигнул ей в ответ. И ему вдруг страстно захотелось поговорить с ней об Ингер.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Ева во всем открылась Эллен, и та, конечно, сказала, что любовь к женатому мужчине до добра не доведет. Словно бы любовь — какой–то зверек, способный ужалить и укусить, если вдруг зазеваешься, но он же станет ласково тереться о твои колени гладкой шерсткой, если правильно с ним обращаться, — вот что такое любовь для Эллен. А любовь Евы глупа и безрассудна. Эллен глядит на эту любовь своими красивыми, добрыми глазами, и на Еву глядит она и жаждет помочь ей сбросить эту любовь, как не в меру тесное платье. Но Ева вовсе не хочет с ней расставаться. Ей не терпелось лишь поведать о своей любви подруге, как это обычно делают молоденькие девушки. ы

Разговор состоялся в туалете — единственном прибежище конторщиц в рабочее время. Прежде девушки охотно болтали здесь о том о сем, о молодых людях и о любви, давали друг другу добрые, хоть подчас и не слишком 'мудрые советы, но все равно приятно было перекинуться двумя–тремя фразами, когда поправляешь у зеркала прическу или пудришь нос. Еве часто приходило в голову, что им с Эллен следовало бы поменяться — если не душой, то, по крайней мере, внешним обликом. За ослепительной внешностью Эллен скрывались сплошь благие, чинные мысли, упорядоченные, как ряды катушек, уложенных в швейную шкатулку. Будущее представлялось ей ровной, прямой дорогой, в конце которой ее поджидал кузен — талантливый ботаник, открывший кучу редких, диковинных растений и со временем обещавший стать профессором Высшей сельскохозяйственной школы. Голова его занята только этими странными цветками, да еще Эллен, на которой он хочет жениться. Каждое воскресенье он проводит в лоне ее семьи, изумляя ее младших братишек рассказами о своих «сорняках», как непочтительно называет их Эллен, а спросишь ее напрямик, любит ли она его, она скажет: конечно, люблю, но нет нужды торопиться с браком. Всю неделю напролет она развлекается с разными молодыми людьми, флиртует, танцует с ними, позволяет им тратиться на нее, и Ева — до того, как в ее жизнь вошел Торбен, часто сопровождала ее в рестораны, потому что Эллен раздражало, когда ухажеры начинали заглядывать ей в глаза и заговаривать с ней о любви.