Двое любят друг друга

Значит, он ничего не забыл. Миг задрожал и, дрожа, стал шириться и расти, как робкая капля воды, прозрачная и сверкающая, и мало–помалу боль отпустила Ингер. Она протянула руку, и Торбен спрятал ее в свои ладони. И просто, уже не смущаясь, ой припал лбом к ее лбу.

Девушка на соседней койке снова взялась за шитье. А все же она глядела на них разинув рот.

— Ингер, — сказал он, глухо и без выражения, — если ты не уйдешь от меня, если все мы будем вместе, ты, я и дети, клянусь тебе, мы станем жить лучше прежнего. И с деньгами тоже станет полегче. Я возьму ссуду в издательстве, и мы поправим наши дела. Пусть снова будет у нас настоящий семейный очаг. Я и сам понимаю, что зашел слишком уж далеко.

Ингер слегка отпрянула от него, оросила на мужа настороженный взгляд. Костюм его был неопрятен. Он уже начал походить на мужчину, лишенного женской заботы: никто не снимает с пиджака ниток, никто не зашивает дыр, не обстирывает его.

— Да, сказала она, — ты зашел слишком далеко.

И еще подумала: «Как это я раньше не поняла. У него просто нет средств разводиться».

Его красивые губы сложились в улыбку, и на лице проступило плутоватое выражение.

— Отдай мне письмо, — мягко проговорил он. Все равно это никакое не доказательство.

— Если так, зачем оно тебе?

— Сам не знаю. Мне неприятно, что ты держишь его у себя, и вообще: никому не надо оставлять письменные документы.

Он умолк, и между супругами снова наросло на–пряжение. Оба вспомнили сейчас о той, что получила от 'Торбена не один «письменный документ». —

— Сумка моя — дома, на столике у трельяжа, раздельно произнесла Ингер. Хочешь, открой ее и возьми письмо. Но расскажи мне, как же все это случилось. Где ты встретился с той? .

Она перевернулась на бок. Девушка на соседней койке читала, лежа спиной к супругам.

«Если я заставлю его рассказать мне о той женщине, он заметно охладеет к ней, — подумала Ингер. Такой уж он человек». у.

— Я встретился с ней совершенно случайно, — с усилием проговорил он. Это было на улице Вестербро. Понимаешь, у нее отвалился каблук от туфли. А я подиял его…

Казалось, Ингер видит наяву всю эту картину. Усилием воли она заставила себя лежать неподвижно. И спросила, стараясь, чтобы голос звучал приветливо, по крайней мере, без злости. . —

— Ну а дальше что было? — спросила она.

— Я проводил ее домой до парадной двери. И дал ей свою визитную карточку.

— Оригинально! — У Ингер вспыхнули щеки: — Я же подарила тебе эти визитные карточки на Рождество!

— Я почти что позабыл эту встречу, когда она вдруг позвонила мне — больше недели прошло. Теперь Торбен словно бы рассказывал всю историю самому себе.

А Ингер снова откинулась назад и легла на спину, опустив голову на скрещенные руки. Он же подался вперед и вперил взгляд в пол. Волосы уже почти закрывали его уши.

— А она знала, что ты женат?

— Нет, тогда еще не знала. Но я почти сразу же сказал ей об этом.

— Верю, верю, ответила ему Ингер. Ну и что же? Как она это приняла?

— Не знаю. Скорей всего, она вообще об этом не задумывалась. Пока ты не нашла клочки моего письма…

— Ты и это ей рассказал?

— Да..

— Ну и что ж теперь? Она носится с мечтой выйти за тебя замуж, не так ли?

Вопрос прозвучал слишком уж ехидно, насмешливо, и Торбен невольно встрепенулся, словно только теперь осознал, с кем он говорит, кому исповедуется.

— Нет, испуганно отозвался он, — нет, не думаю. А вообще–то я, право, не знаю. Да мне и неинтересно, с какой мечтой она носится. Ей всего девятнадцать, она не знает жизни, не понимает, что такое брак, и я больше. не в силах рассказывать тебе о ней. Да и толку от этого нет. Только пытка для нас обоих.

— Да, для меня, безусловно, пытка. Пытка — само сознание, что мы принесли этого ребенка в жертву случайной связи.

Он метнул в нее робкий, тревожный взгляд.

— Все связи — случайные, — упрямо возразил он. А к врачу ты, может, и без того ношла бы. Чтобы после образование свое завершить.

— Нет, — коротко отрезала она. Просто ты мечтал обрести свободу, избавиться от семьи. Потому ты и влюбился в нее. Ты, можно сказать, использовал ее, чтобы она подогревала эти твои устремления. Ты правда хотел отделаться от нас, вот для чего нужен был мой аборт. А теперь, когда ребенка уже нет, ты все равно развода не хочешь. Выходит, все было зря.

— Да, — безнадежно сказал он и спрятал лицо в ладони.

Она медленно провела пальцами по его волосам.

— Но я же могла отказаться сделать то, что я сделала, мягко сказала она. Не бери всю вину на себя. Мы не преступники. Это же делается изо дня в день во всем мире. Может, случившееся сблизит нас. Да и поздно нам начинать все сначала и растить маленьких детей. .