Двое в лодке

– Что?! – заорал Ковальски и побежал на фланг, чертыхаясь и срывая с плеча рацию. – Всем оставаться на своих местах!

Довольный Семен подошел к трофею и с настоящим восторгом поднял его.

Охотник быстро дошел до мужиков и набросился на незадачливую деревенщину:

– Я же просил!

– Леонид, глянь, тетерка-то какая упитанная. Это по весне! Знатно отъелась в свое время.

Ожила рация в руке охотника.

– Что случилось? Это у вас палят? – спросил Рыжов.

– У нас, Сергей Семенович. Ничего не случилось. Дисциплина хромает.

– Ясно. Потом расскажете.

«Твою мать! Вот я теперь уже и виноват перед хозяином».

– Неверов, перезарядите оружие и больше так не поступайте.

– Уже, – буркнул нарушитель.

– Леня, это же шедевр. Тетерка из-под него выскочила. Он пальнул по уходящей! – вступился Вестовой за односельчанина и коллегу.

Ковальски не стал менять озабоченного выражения лица, хотя оценил выстрел.

Бить уходящую, тем более взлетающую дичь очень тяжело. Надо взять упреждение так, чтобы мушка поднялась выше цели и стволы ружья закрыли от охотника дичь. Только стрелок с опытом может исполнить такой номер. Или мужику просто повезло?

Ковальски бросил взгляд на амуницию Семена.

Унты, широкий поясной ремень, нож с большой ручкой и укороченным лезвием на бедре – хорош для разделки туш, спортивная черная шапочка. Никаких фишек в виде перчаток с отрезанным указательным пальцем, для курка, мол, или оружейного ремня, начищенного до блеска, – такое тоже случается.

Опытный стрелок в команде – хорошо, но Ковальски ведь не няня.

– Еще раз прошу больше без надобности не палить.

– Да, Леня, – согласился Семен, ловко продел голову рябой лесной курицы в петлю из проволоки и подвесил добычу к кольцу на ремне.

Мужики снова разбились на пары и пошли дальше. Минут через десять Ковальски дал команду бить в котелки и громко кричать.

До линии стрелков оставалось еще прилично, но кто его знает, этого зверя. Он же не тупой, живет здесь, может затаиться и сидеть до последнего. А что дальше, при встрече? Скорее всего он убежит, поджав хвост, но если болен, то может и атаковать.

За несколько дней поисков народ растрясся, втянулся, но нагрузка все одно ощущалась. Ковальски не гнал. Ясный взор людям важнее, чем скорость. Тот монстр, которого они ищут, втрое опаснее обычного зверя. Прежде всего тем, что никто не знал, чего от него ждать.

Пары растянулись так, что теперь между ними было метров по триста – слишком много, до бестолковости. А делать нечего. Людей мало.

Ковальски заставил доктора бить ножом в котелок, а сам уже с километр шел с оружием на изготовку. Неопределенность возрастала. Расстояние между напарниками увеличилось еще больше. Иначе им не перекрыть ущелье. Мысли о том, что они опять впустую потеряют день, начинали давить на сознание и невольно отвлекать.

Поляк включил рацию.

– Сергей Семенович, слышите нас?

– Покричите, – ответил бизнесмен.

– Аркадий Петрович, ори! – скомандовал Иртышному Ковальски.

Доктор остановился, опустил котелок, нахмурился.

– Чего?..

– А просто так. Ори, да и все.

– Хорошо, – согласился доктор, напряг не слишком развитые голосовые связки и спародировал прокуренными гландами павлиний крик, пугая все живое в округе.

Неожиданно впереди раздалась автоматная очередь.

– Они здесь! Их много! – донеслось из рации.

Затрещали еще несколько автоматов.

– Быстрее, помогите нам. Тут война самая настоящая!

– Мы идем на ваш правый фланг. Не заденьте! – Ковальски орал что есть мочи, будто не в рацию, а в рупор.

Плотное перестукивание автоматов стало прерываться выстрелами из ружей.

Бедному деду Афанасию и его сыну пришлось рысцой мчаться на противоположный фланг следом за Ковальски и Иртышным. Стрельба не стихала.

До позиций стрелков оставалось менее километра. Но понять, что происходит там, на выходе из ущелья, пока было невозможно.

Стена из деревьев пока исключала попадание в загонщиков даже шальной пули, но чем ближе они будут подходить, тем выше риск. Им придется забраться на склон и бежать туда, где шел настоящий бой.

Ковальски не стал дожидаться, пока соберется вся его группа. Он оставил за старшего Вестового, а сам бросился на помощь.

Леонид понимал, что успеет только к шапочному разбору, но все равно рвал когти. Охотник считал себя ответственным за жизни тех людей, которые вошли в лес вместе с ним. Он опытнее, живет здесь, остальные в этих дебрях как в гостях. Чувство долга заставляло его шевелить поршнями, а разум продолжал надеяться на благополучный исход дела.

Рыжов стоял, прислонившись спиной к стволу старой березы, на краю крохотной полянки. Он не двигался. Автоматический дробовик горизонтально висел на ремне, перекинутом через плечо. Руки отдыхали на оружии, а вот загривок начал отекать. Он всматривался в противоположную кромку леса.

Рядом стоял начальник охраны Володя Макаров, вооруженный натуральным «АК-47». Где взял – военная тайна. Он старался выглядеть беззаботным, на самом же деле тоже напряженно буравил глазами пространство. Просторный капюшон маскхалата был наброшен на серую спортивную шапочку.