Двое в лодке

– Да что ты делаешь?! Помоги мне. Спасать его надо! – Макаров не понимал, почему мертвой зверюге отдаются такие почести, держал пальцы на шее друга, истекающего кровью. – Серега, держись, мы все сделаем! Слышишь, не сдавайся! – Повреждения были настолько серьезными, что остановить кровотечение не представлялось возможным. Но Рыжов этого не знал. Он лежал на спине, хрипел и с напрасной надеждой смотрел на друга.

Следом за Ковальски на поляну выскочил и доктор. Он тут же бросился к охотнику, взглянул на труп хищного уродца, сорвал с пояса небольшую флягу.

– На, сожги его!

Ковальски тут же облил мертвого зверя бензином и чиркнул длинной охотничьей спичкой. Пламя вспыхнуло и начало быстро пожирать мертвого волка. Леонид не выпускал из рук оружия, продолжал пристально смотреть на хищника.

– Да что такое?! – никак не мог взять в толк Макаров. – Сюда, ко мне! Вы же врач!

Доктор подсел к Рыжову, сорвал с плеч рюкзак, достал упаковку ваты.

– Потом объясню. Руки уберите, дайте осмотреть!

Макаров убрал пальцы с шеи босса. Алая кровь полилась сильнее. Она ритмично вырывалась из поврежденной артерии. Под головой бизнесмена натекла уже целая лужа. Лицо его быстро бледнело.

«Раны глубокие, рваные. Не помочь», – понял Иртышный и отстранился.

– Да ты чего! – Макаров оттолкнул доктора и попытался остановить кровотечение кусками ваты, выдранной из упаковки, отнятой у Иртышного.

Бизнесмен осмысленно глянул на врача и прохрипел:

– Аркадий Петрович, прошу тебя, сына моего вылечи. – Он закашлялся, и кровь стала сильнее бить из ран.

Рыжов хотел было сказать еще что-то, но не смог. Он так и умер, удерживая в кулаке край утепленной куртки доктора, лежа в луже собственной крови и глядя вверх, в весеннее хмурое небо.

Макарова и Иртышного передернуло. Сквозь них прошла волна, состоящая из смеси первобытного страха и крайнего волнения. Разверзлась невидимая, но явно ощущаемая пропасть.

Доктор резко поднялся. Встал и растерянный Макаров.

Он схватил Иртышного за плечо, развернул к себе и промямлил:

– Как же так, Аркадий? Почему вы ничего не сделали?

– А вот так! – резко ответил невысокий сухенький психиатр, неожиданно легко избавился от захвата и сжал руку Макарова так, что тому стало больно.

Он подошел к Ковальски, глянул на обгорающий труп волка и мрачно сообщил:

– Рыжов умер.

Молодой охотник обернулся и увидел тело бизнесмена всего в паре десятков метров от себя.

– Ох! Я даже не…

– Ты видишь, прибился мой волк к стае, значит, не обезумел. Они приняли его. – Доктор неосознанно пытался спрятаться от беды, постигшей их, за энергичными, но совсем ненужными сейчас действиями и выводами. – А вон на том конце полянки лежит и тот здоровяк, следы которого ты мне показывал. Видел?

– Еще нет. Да погоди. У нас же человека убили. – Ковальски пошел к мертвому Рыжову, а Иртышный не унимался:

– Всех волков, которых подстрелили, придется сжечь. И со следами, там, в кустарнике, у кабана, ты что-то недоглядел.

– Может быть, – безразлично согласился Ковальски.

Подошли стрелки с соседних номеров, потом и загонщики. Все какое-то время стояли вокруг мертвого бизнесмена. Потом люди справились с шоком. Ходили, рассматривали расстрелянных хищников, выволокли из леса самого крупного, даже больше, чем тот, которого завалил из автомата Макаров прямо у своих ног.

Иртышный заставил себя заткнуться, стоял в стороне и курил. Он тяжело дышал, старался успокоиться, смотрел на тело, уже накрытое брезентом, на костер, на волков, сваленных в кучу. Так продолжалось до тех пор, пока сигарета не обожгла его пальцы. Он очнулся, бросил ее под ноги, придавил ботинком и полез в пачку за следующей.

На его плечи навалилось ощущение того, что он вступает на какую-то тропу, совершенно не нужную ему, забирает куда-то в сторону, в темноту, уходит на дикую неизведанную территорию. Доктор часто заморгал, бессознательно пытаясь отогнать чувство опасности, внезапно поработившее его. Легкая судорога свела плечи и исчезла.

«Нахлынет же такая дрянь!»

Ему хотелось выпить. Пусть и не чокаясь.

Экран монитора освещал маленькую комнату. Перед ним сидел на жестком стуле амбициозный ученый, заброшенный судьбой в дикую глухомань, и пересматривал до боли знакомую, изученную по секундам запись в ускоренном режиме. На дисплее было видно, как час за часом вторая голова волка, находящегося в клетке, становится все больше.

Потом Иртышный посмотрел, как сражался с мутантом. Вот он собственной персоной, растянувшись на полу, подпирает ногами клетку. Далее пляска на операционном столе со шваброй в руках. Выглядит нелепо. Но в тот момент ему было страшно до жути. Пьяный доктор непроизвольно рыгнул и полез за сигаретами.

Он без меры нажрался на поминках Рыжова, а потом, в ночь, поехал вместе с Карпатовой в больницу. К поселку, где проходили скорбные мероприятия, учреждение было ближе, чем его собственная квартира.

В кабинет вошла Серафима. В расстегнутой блузке, без лифчика, юбки и колготок. Плюшевые тапки с мордами нелепых зверюшек, смахивающих на каких-то грызунов. Откуда они здесь?