Двое в лодке

– Сейчас я делаю анализы крови. Мне нужен еще час. Не исключено, что у нас четверо зараженных. Петр, Коля и два шахтера.

– Видишь, Лиза не врала, – вскинулась мать.

– Вижу, – мягко согласился он и продолжил: – Я их осматривал…

– Ну и что?

– Имеет место не только регенерация, но и некоторые побочные эффекты. У пациентов быстро растут ногти, волосы и зубы. Они испытывают постоянный голод, что небезопасно при общении с ними.

– Кормить не пробовал? – спросила Серафима, поднесла чашку к губам, непроизвольно икнула и едва не залила ароматной жидкостью рабочий костюм.

– Нет, не пробовал. Я велел санитарам привязать их всех к койкам. Одни уже проявляют агрессию, другие могут озвереть позднее.

– Как? – Серафима стала белой как смерть. – На тебя кто-то бросился?

– Был эпизод, – подтвердил он. – Но это не главное. Я не знаю, что будет дальше, понимаешь. Неизвестность. Неопределенность. Они стали очень сильны физически. Я просто не представляю, что происходит у них в головах.

– Ты боишься?

Таков извечный женский тест на мужественность и реальную опасность. Если мужчина не боится – все нормально, если ему страшно, то действительно надо суетиться.

Он утвердительно качнул головой и раскурил еще одну сигарету.

– Что же делать? Я сообщу в Челябинск. Приедет милиция. Ты уже вооруженных людей в больницу привел. Ты ненормальный, Аркаша.

– Это ради нашей безопасности.

– Я позвоню! – Серафима решительно потянулась к трубке телефона, но его рука перехватила ее запястье в воздухе. – Ну-ка отпусти! – закричала она. – Ты вечный неудачник! Даже не можешь найти себе девку. У тебя кроме меня, наверное, и не было никого. Убери руки!

Иртышный залился краской и выдернул телефонный шнур из аппарата.

– На, звони! – Он швырнул ей на колени бесполезный телефон и вернулся на свое место, к стулу, стоявшему у окна.

– Я от тебя такого не ожидала, – пролепетала Карпатова.

– Угу.

– Что же нам делать? Ты не представляешь, как в области трахают за смерть пациентов. А еще их родственнички, такие же бешеные, только на свободе. Ты что предлагаешь? И как я, по-твоему, буду разговаривать потом с вдовой Рыжова, матерью Коленьки? Да как тебе такое в голову могло прийти? Нет!

– Да! – резко ответил он. – Пойдем, я тебе что-то покажу. Вставай.

– Да что бы ни увидела! Я уже сказала «нет»!

Не слушая возражений, он поставил ее на ноги.

Когда они вновь вернулись в кабинет, Карпатову подташнивало. Вид свеженьких двухсантиметровых клыков у пациента вызвал у нее некоторые ассоциации.

– Я смотрела передачу про природу. У павианов точно такие же. А почему Кормильцев спит? Ты дал ему успокоительное? – Женщина кое-как добралась до своего кресла.

«С того момента, как Вестовой шибанул прикладом пациента, пытавшегося кусаться, прошло довольно много времени. Он должен был прийти в себя. Может, подергался и действительно уснул? Или я что-то проглядел?»

– Вот видишь, не исключено, что человек действительно произошел от обезьяны. Но обратную трансформацию мы допустить не можем. Правда? Ты представь, приедут к нам власти, начнут тут копать. Найдут или придумают какие-то грехи. Мы с тобой завтра же работу потеряем.

– И что?

– У тебя яд есть? Может, в сейфе?..

– Нет у меня никакого яда. – Серафима трезвела, с каждой минутой становилась все более адекватной.

– Все равно рискованно, – буднично проговорил доктор. – У нас в подсобке, помнится, неплохой топор был. Головы им надо отсечь. Сперва застрелим, конечно. А после всего кремируем.

– С ума спятил! – Она, чуть не плача, поднялась и подошла к шкафу с карточками пациентов. – Убить четырех человек. Сумасшедший. Рехнулся! Я не могу тебе этого позволить, слышишь?! Я вас увольняю, Аркадий Петрович, сегодняшним же числом. Сейчас! – Серафима оставила карточки, подошла к сейфу и, бряцая ключами, решительно вынула оттуда коробку с трудовыми книжками.

– Боюсь, ваш пассаж мало что изменит, – скупо ввернул он.

– Изменит, вот увидите, Иртышный. – Начальница нашла его трудовую, выпрямилась и вернулась на свое место.

Мегера нашла в книжке последнюю запись о приеме на работу, не глядя на Иртышного, взяла ручку.

Он спокойно наблюдал за всем этим, снова задымил.

– Я уволю вас по статье. – Серафима занесла ручку над документом.

Кисть тряслась, авторучка ходила ходуном над страничкой и не думала успокаиваться.

– Да что же это? Я не помню номер статьи. – Ее заметно потряхивало.

Она была вынуждена вернуться к шкафу, где стоял Трудовой кодекс.

– Я вам покажу, кто здесь царь и бог.

В дверь кабинета постучали. Вошел Вестовой. Он легко уловил напряжение в кабинете, но пришел по работе, поэтому плевать хотел на такие мелочи.

– Все сжег, – доложил Егор.

– Спасибо, Егор Федорович, идите, – проговорила Серафима.

Они снова остались вдвоем. Карпатова стала листать кодекс.

– Вот это годится. Пьянство на рабочем месте. Отличная статья, Иртышный.

– Да, бухой начальник увольняет трезвого подчиненного.

– Выйди отсюда, – тихо потребовала она.

Он беспардонно выкинул бычок в окно, вместо того чтобы ткнуть его в пепельницу, и направился к выходу, громко декламируя:

– Не забудь найти у своей дочки еще один шприц.