Двоедушники

– Со мной. Алиша пока в коконе. Практически постоянно. Ну, то есть, там, где она сейчас, периодичность коконов нормальная, но из-за ускорения времени отсюда кажется, что она из них практически не выходит, разве что на несколько часов.

Макс забрал у Райды карточку, сунул, не глядя, к себе.

– Всё, убирайся прочь, немедленно.

– Послушай, Макесара… – уже практически на пороге заявил вдруг Райда. – Ты не дёргайся – я не стану нарываться. Да, малыш симпатичный, милый, и – уж извини – я считаю себя его отцом на полном основании… Но я готов отступиться. Больше глупостей не будет.

– Ты уже предостаточно их сделал в последние дни, – отрезал Макс. – И я не доверяю тебе, поэтому помни мои условия!

– Я не для себя эти глупости делал, ну, как ты не поймёшь! – буркнул Райда и вышел.

Когда дверь захлопнулась, Макс вопросительно взглянул на меня.

– Он устроил всё это ради Алиши, – сказала я. – Это же ясно.

– И что? – желчно бросил Макс. – Я должен умилиться и всё забыть?

– Нет, ты ничего им не должен. И я им ничего не должна. Но если мы им не поможем, нам с тобой будет очень… очень-очень хреново.

– От Ариаса заразилась?

– Нет, правда, Макс!..

– Ладка, ну чем ты слушаешь? Я же сказал ему только что – русским языком, кстати – что тарк я ему принесу. А то я не понимаю, что ты изведёшься иначе. Сейчас я, конечно же, не буду никого тревожить, но утром поговорю с отцом и всё сделаю.

И тут, кажется, мой тумблер окончательно починился. Щёлк – и на меня снова обрушился кошмар сегодняшнего вечера.

– Макс, я должна тебе кое-что рассказать…

Он вздрогнул:

– Таким голосом?! Ну, рассказывай, раз должна.

Глава 22

Я давно уже замолчала.

Макс, прикрыв глаза, медленно потирал лоб, виски, переносицу. И его пальцы иногда мелко дрожали. Наконец, он исподлобья взглянул мне в глаза.

– Ты точно ничего не перепутала?

– Ну, Ма-а-акс!.. Я, по-твоему, могу Виталика с кем-нибудь спутать? На фотографии отличного качества?

– Ну, ты же сказала, там парень в дурацком трико…

– Я Карпенко узнаю даже в дурацком трико!

– Да верю я тебе, верю. Я, собственно, чисто по инерции переспросил, – вздохнул Макс.

Он замолк и помрачнел.

– Не думаю, что Ариас притворяется, – сказал Макс задумчиво. – Он показался мне здравым человеком и на лгуна не похож. Значит, он искренне убеждён, что брат погиб давно, и даже не подозревает, какова правда. Бедняга… Нелегко будет ему переварить новость.

– Когда мы ему расскажем?

– В первый же подходящий момент, – усмехнулся Макс и тяжело вздохнул.

– А отцу? Тоже расскажешь?

– Разумеется.

– Макс, а если…

Он вскинул голову и взглянул упрямо:

– Даже если. Я не представляю, что ещё отец может от меня скрывать. Но с моей стороны недомолвок не будет, довольно их.

– Макс, тебе не стоит плохо думать об отце, пока ты не услышишь его версию.

– Я не думаю о нём плохо. Но… – взгляд Макса стал немного растерянным. – Он, скорее всего, тебе солгал. Он, в отличие от Ариаса, правду о Тайвиле знает. Отец, конечно же, не приходил в дружину и не встречался с Карпенко, пока я был жив – здоров. Я даже допускаю… точнее, хотел бы в это верить… что за столько лет они ни разу не пересеклись в большом городе. Но ты же знаешь, как у нас было заведено в чрезвычайных ситуациях. Если с дружинником случалось несчастье, Виталик ехал к семье лично и сам обо всём сообщал. Не думаю, что в случае со мной он поступил иначе…

– Ты забыл, какая заваруха поднялась в то же самое время, как я свалилась в первый кокон? Карпенко стремительно уволили, так что к Виктору Васильевичу ходил уже Марецкий. Если вообще ходил – он мастер нарушать хорошие традиции.

– А, точно. Скорее всего, – кивнул Макс. – Но Баринов же сказал тебе, чему он был свидетелем: отец и Карпенко увидели друг друга, узнали и предпочли не общаться. Мы же с тобой понимаем, почему.

Он снова устало прикрыл глаза.

– Макс, у тебя что, кокон на подходе?

– Надеюсь, что нет.

– Ты выглядишь измотанным.

– Ну, я не рассчитывал, что моя попытка быстренько проверить, всё ли в порядке с отцом, выльется во всё это… в этот поток абсурда.

– Ты только не вздумай тут свалиться! Ты забыл, что нам нужно возвращаться домой?! Сколько мы уже здесь?.. – я быстро посчитала наши дни в Пограничье. – Третьи сутки заканчиваются! Здесь – третьи сутки! В прошлый раз это стоило нам недели дома!

– Я помню! – резко отозвался Макс, вскочил, подошёл к тёмному окну и опёрся на подоконник. – Я всё помню. И я не знаю, что мне теперь со всем этим делать.

Я встала позади, прижалась к его спине, погладила.

– Успокойся. Надо просто успокоиться, и ты поймёшь, что делать.

Он повернулся, обнял меня, а потом отстранился и взглянул тревожно:

– Я не представлял, что придётся заниматься ещё и здешними проблемами. Да, некстати, но не бросишь же здесь всё!

– В смысле «не бросишь»? Ты что, хочешь тут остаться?

Макс не ответил, но взгляд отвёл и губы закусил.

– Максим, я не понимаю… Ты же был со мной согласен, что мы не можем бросить ребят!.. Ты волновался, что мы тут застрянем и всех подставим… И что?! Ты вообще представляешь, что сейчас там, дома, может происходить?!

Макс тяжело вздохнул: