Двойной без сахара

Глава 28 "Добрая ночь с ирландским акцентом"

— …wack fall the daddy-o There’s whiskey in the jar…

Из всей этой песенной белиберды я сумела разобрать только про виски. И не только потому, что Шон перестал отбивать чечетку о порог коттеджа, но и потому что продемонстрировал бутылку, которую мы, видимо, не допили.

— Еще по капельке? — спросил он, ничуть не запыхавшись от танца.

— Зачем ты пришел?

Не надо было открывать. Я ведь знала, кого увижу на пороге. Хотя в полночь лучше узреть его, чем какого иного непрошеного гостя.

— Принес твою кофту и маркеры, — изрек Шон обреченно, хотя глаза светились пьяным весельем.

Может, виноват свет от фонаря? Или все же мой вид? Я так и не сняла футболку Шона, хотя прошел час с нашего расставания. Или меньше? Мне он показался вечностью, потому что от Лиззи не пришло ни одного сообщения, а она уже давно приземлилась в Нью-Йорке. Мне бы хватило и короткого «l’m fine». Она, конечно, в порядке. Во всяком случае, настолько, насколько позволяют сейчас семейные обстоятельства. Это меня колбасило не на шутку!

Я схватила кофту и маркеры и захотела съездить дверью по улыбающейся физиономии Шона, но на мне оставалась его собственность. Не хотелось оставаться в долгу, но и раздеваться не хотелось тоже.

— Мог бы утром принести.

— Мог, — Шон приподнял бутылку. — Просто испугался, что ты откроешь бутылку вина. Лучше не мешать.

— Я не собиралась пить, — проскрипела я противнее самых ржавых петель.

— Рад слышать. И все же…

Шон наступил на порожек.

— Я не хочу пить, — моя нога в одном носке преградила путь мокрому от росы ботинку. Пить бесполезно. Все равно наутро боль вернется, так еще и головы будет не поднять.

— Я тоже не хочу пить, — Шон подцепил носком ботинка мои пальцы, и я отдернула ногу. — Но хочу войти. Разреши.

Я отступила, не зная, зачем пускаю его в свою крепость. А как удержишь? Он идет напролом. Мимо, в кухню. Включил свет и осмотрелся. Ищет начатую бутылку. Констебль хренов!

— Я не маленькая, — выплюнула я в его широкую спину и пожалела, что не оставила на ней ни одной царапины. — Не надо за мной следить.

Шон молча обернулся. Уже без бутылки. Он поставил ее на столешницу рядом с коробочкой чая, которую не убрал утром. Под его взглядом зачесалось все тело. Я сорвала футболку и швырнула в его слишком серьезное лицо. Он поймал и смял ее.

— Мы совершили обмен и ничего друг другу не должны, — сказала я ровно, но под колючим взглядом не выдержала и выкрикнула: — Проваливай отсюда!

Шон остался на месте.

— Ты злишься, как школьница. Тебе это не идет.

Я не нашлась что ответить, и пока раскидывала мозгами, Шон кинул футболку на бутылку виски и очутился подле меня. Не отступить ни на шаг

— там уже его руки, сомкнутые в железной хватке.

— Пожалуйста, не надо, — я действительно испугалась его взгляда, темного, выжигающего в душе глубокие дыры, которые не залатать. — Не надо…

Я боялась даже краткого поцелуя. Наша близость развязала ему руки.

— Ия тоже прошу тебя, не надо, — Его губы были близки, но далеки от поцелуя. — Не надо прогонять меня. Я не хочу, чтобы ты вспоминала меня вот таким. Такого лучше забыть, а я совсем не хочу, чтобы ты меня забывала.

Наши груди соприкасались, но горечь прошедших часов гасила любой возможный огонь. По спине бегали мурашки. Нестерпимо хотелось избавиться от его рук и одеться. Но он не отпустит меня без ответа.

— Все хорошо, Шон. Я совершенно спокойна. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что рассказала тебе про…

— Свою проблему, — опередил меня Шон с окончанием.

— Это не проблема, — обожгла я его своим гневным дыханием. — Это данность. Слышишь? Я с этим живу. И хорошо живу…

— Нет, — его губы касались моих, как бы невзначай, колыхаясь от слетающих с них слов. — Когда все хорошо, люди не расстаются так надолго. Люди и дня не могут прожить вдали друг от друга. У них есть потребность слышать голос, соприкасаться телами… И это не жалкая физиология, хотя и она тоже. И в ней нет ничего плохого… Понимаешь

***

— Нет, не понимаю. Я ничего не понимаю, Шон. Что ты от меня хочешь? Признания в том, что я не люблю Эрика? — О, боже, я не забыла имя! — Так получай его. Да, я его не люблю. Я просто состою с ним в отношениях. Но это не значит, что я должна спать с тобой.

— Ты ничего мне не должна.

Господи, ну когда же он наконец отпустит меня?!

— Ты должна себе. Если я способен помочь тебе отыскать себя, то позволь…

Я замахнулась, но не для того, чтобы ударить, а чтобы он отступил наконец, но эта громадина не двинулась с места, и я погладила его щеку. Гладкую, только что выбритую.

— Не прикрывай мной свою потребность в сексе, — проговорила я, решив не церемониться. — Ты не просто так побрился. Но ты побрился зря. Малины больше не будет.

Шон отпустил меня, и я почувствовала запредельный холод. Грязную кофту я бросила на диван, но ноги отказывались сделать даже два шага.

— Хватит вести себя как коза!

Что? Он назвал меня козой? Но в английском называют только сукой. Или ирландцы выпендрились? Спасибо за козу, тогда я и тебя могу назвать козлом, ирландским! Но не успела.