Двор на Поварской

Дети тогдашнего времени были вполне начитанны и довольно образованны. Уж что-что, а родители всеми силами старались развивать своих чад и давать им хорошую основу. Книжки в нашем дворе всегда ходили по рукам. Взрослые книжки давали «на почитать», и их всегда возвращали, а с детскими было иначе. Стоило появиться новой книге стихов, скажем, Агнии Барто или Маршака, как весь двор начинал переговариваться цитатами, книгу передавали из подвала в подвал, и через какое-то время никто уже не помнил, откуда она появилась. Так было со всеми детскими сборниками. На них воспитывались, ими делились, как, скажем, семейными кулинарными рецептами. При этом взрослые зорко следили, чтобы малыши их не портили, на обложках не рисовали и не пачкали. Не всегда, конечно, такое получалось… Как только ребенок достаточно вырастал из книжки, как вырастают из одежки, ее передавали соседям, дети которых по возрасту могли уже читать. Обойдя за десять-двадцать лет весь двор, книжка, случайно попав потом в руки бывшего ребенка, уже давно выросшего и родившего своих детей, вызывала восторг и умиление. Ее трепетно открывали, гладили странички, рассматривали оставшиеся картинки и искали черточки или человечков, нарисованных когда-то собственной рукой.

Поля с внучкой Майей

Дворовые детские игры не отличались какой-то сверхъестественной изобретательностью, были почти как везде: ребята играли в штандр, или в «вышибалу», девчонки прыгали в «резиночку» и «классики», передвигая тяжелую, набитую глиной круглую баночку из-под ваксы, которая всегда была наготове у чистильщика обуви дяди Миши. Любили «казаки-разбойники», и после игры весь двор был разрисован меловыми стрелками: стены домов, водосточные трубы, двери, деревья – все, на чем только можно было рисовать, ведь асфальта пока в нашем дворе не было. «Тюрьма» для разбойников размещалась обычно в нашем дровяном дворике, и Поля со подруги зорко следила за преступниками, изредка подкармливая их леденцами или пирожками, по ситуации. А казаки забегали и грозно на разбойников покрикивали: «Берия, Берия, вышел из доверия! А товарищ Маленков надавал ему пинков!» Но это уже позже, в середине пятидесятых. Еще во все времена обожали резаться в ножички, «в города», как это называли. Но перочинный ножик был только у Вовки Первенцева, а играл он не так уж и часто, и когда мальчишки просили его передать нож с вопросом: «А мне?» – «У тебя рука в говне!» – отвечал Володька под громогласный хохот всего двора. Мамки с кухонь ножи не давали, приходилось пользоваться Тарасовым напильником. Как только мальчишки не изощрялись: кидали с плеча, с головы, с носа, с переворотом, с подскоком, и, кинув, с вызовом смотрели на девчонок – ну как вам? Игры особо не разделялись на девчачьи и мальчиковые: Алка с удовольствием подставлялась под меткий мяч в штандре с вечным криком: «А мне не больно, курица довольна!» и ловко метала ножички, а мальчишки, хихикая, начинали: «Да и нет не говорите, черный с белым не берите, вы поедете на бал?» «Да!» – отвечали новички и сразу же вылетали! А романтическое «Я садовником родился, не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме Зины!» – и Зина млела и думала, что это правда, что да, все надоели, кроме нее, и что ее, наконец, любят.

А если в разгар какой-нибудь важной игры вдруг раздавалось из подвала: «Вовка, иди ужинать!», то все дети шли к Вовкиной маме и отпрашивали мальца еще «на погулять»: «Ну, Анна Геннадьевна, ну, пожалуйста, ну еще пять минуточек!» Пять минуточек обычно растягивалось на час, и детская делегация провожала Вовку домой, чтобы сгладить встречу с мамой. Иногда получали подзатыльники, иногда конфеты и шли восвояси.

Лидка-киноактриса

Были Зизиша с Аленой попугайчиками-неразлучниками, всегда вместе, всегда рядом, ни у той, ни у другой ни сестренки, ни братишки не было. Играли всегда в одни и те же игры. Если одна налепит себе ногти из лепестков космеи – разноцветной садовой ромашки, то и другая сразу же сделает то же самое. Если одна заложит под стеклышко секретик из бусинок в самом дальнем углу двора, то и другая похоронит под стеклышком майского жука за неимением бусинок, и обе потом будут завороженно смотреть, как красиво светятся через стекло зеленоватые жучьи крылышки. В общем, неразлейвода.