Двор Тьмы

– И ты думаешь, что его имя спасет тебе жизнь? Глупая болтушка!

– Мне очень жаль, – плотоядно улыбнулась Эдме. – Нет ничего более противного этикету, чем пить из горлышка чужой добычи!

Я открыла рот, чтобы привести доводы в свою защиту, но в эту минуту из часовни замка раздался звон колокола. Двенадцать ударов возвестили о наступлении полуночи.

– Эдме, bellissima, моя красавица! Отныне это наша добыча! – возбужденно воскликнул Маркантонио. – Не знаю, кто ее начал, но знаю, кто закончит! Охота началась! Salute!

Одним махом он перепрыгнул через лужу. Резвее, чем олени в моих лесах. Лихорадочным движением я нащупала нож, спрятанный за спиной. В ту секунду, когда вампир настиг меня, я вытащила оружие из кармана, подняла руку и изо всех сил опустила его, целясь врагу в грудь… Напрасно: лезвие пронзило воздух.

Мой противник уклонился от удара с неестественной, дьявольской ловкостью.

– Берегись, Эдме! У добычи коготки!

Я развернулась, вновь гневно вскидывая клинок. И снова вампир с грациозной легкостью увернулся от удара.

– У меня тоже есть когти! – раздался звонкий голос вампирши. Она незаметно, как по волшебству, оказалась совсем рядом со мной.

Одной рукой женщина без труда вырвала мое жалкое оружие и перебросила его через изгородь, а другой рассекла мою щеку когтем.

Шок и боль оказались настолько сильными, что на мгновение перед глазами побежали мушки. Я пришла в себя, чтобы увидеть, как вампирша облизывала свои длинные ногти, с которых капала моя блестящая кровь.

– Мм… Свежая и бархатистая. Богата красными кровяными тельцами. Пахнет лесом и лугом.

Она широко открыла рот, обнажив отвратительные клыки, которые безобразно выступили вперед в предвкушении предстоящего пиршества.

– Эта добыча не из убого нищего пригорода. О нет! Ее вырастили на свежем воздухе, в деревне. Ты должен попробовать ее, Маркантонио.

У меня осталась только одна надежда на спасение: бег. Я помчалась прочь от вампиров. Острый гравий царапал босые ноги.

Как бы сильно ни стучало мое сердце в висках, как бы громко я ни дышала, этого было недостаточно, чтобы заглушить дьявольский хохот преследователей, бросившихся по моим пятам. Этот леденящий душу сардонический смех. Сердца вампиров не бились, дыхание не сбивалось, а ноги не топали. Будто они не бежали по земле, а скользили по ней.

– Mamma mia! Она скачет быстрее кролика! – расхохотался Маркантонио пугающе близко от меня.

– Тем лучше, – отозвалась Эдме. – Ее кровь насытится кислородом.

Они играли со мной. Как кот Тиберт играл с крысами. А когда им надоест, они собьют меня с ног, пустят кровь и выбросят.

В приступе помутнения рассудка я повернула за очередную живую изгородь – ту же самую? Или другую? И на всей скорости врезалась в препятствие за углом.

* * *

В голове дружным набатом зазвонили колокола. Ребра разрывались изнутри, словно от переломов. Но самое ужасное – ощущение холода, пробирающего до костей. Со всего маху я врезалась в бессмертного и приготовилась к болезненному укусу в шею…

– Диана? Диана де Гастефриш?

Надо мной склонилось лицо, скрытое в тени. Изумленно прищурившись, я схватилась за синий шелковый жилет. Черты лица незнакомца выступили в лунном свете. Этот насмешливый рот… изящный изгиб бровей… и великолепные рыжие волосы, подхваченные в хвост…

– Ну да, это ты! Диана! – воскликнул Александр де Мортанж.

Его взгляд скользнул по моей разбитой щеке. При виде крови зрачки вампира инстинктивно сузились. Поддавшись нелепому рефлексу, я потянулась за спину, чтобы схватить кол, предназначавшийся ему. Пальцы сомкнулись в пустоте.

– Алекс… Александр! – прошептала я.

– Помяни черта! – раздался злобный голос Эдме. – Посмотрите, Маркантонио, это он, я узнала его. Это Мортанж. Такой же бесстыдный, как и двадцать лет назад. Мало того что у него хватило наглости начать охоту до полуночи, так теперь он хочет украсть добычу прямо из-под нашего носа!

Вампирша издала дикий вопль. Ее прекрасное лицо исказила жуткая гримаса, зрачки сузились почти до полного исчезновения. Накрашенные губы растянулись, обнажив десны. Все ее лицо – это одна щелкающая, омерзительная челюсть, вытянутая в мою сторону. Но когда она, прыгнув на Александра, хотела вырвать меня из его рук, он в свою очередь выпустил злобный рык. Рот вампира широко открылся. Клыки, до этого частично скрытые, удлинились, выступив из бледной челюсти.

Он… он защищал меня, это чудовище!

Ногти Эдме – те самые когти, которые разорвали мою щеку – загорелись во тьме. Александр отбросил меня к изгороди, прикрыв собой, словно щитом. Вампирша сорвала ленту с его волос, выпустив на свободу рыжий костер. Через плечо моего защитника я наблюдала за перевоплощением Маркантонио. Он превращался в дикого зверя. Его губы вывернулись над острыми зубами-кинжалами.

– Она наша! – прорычал вампир хриплым, нечеловеческим голосом.

– Наша! Наша! – вторила ему Эдме, чей хрустальный голос сменило уханье совы.