Читаем Дворцовая и Сенатская площади, Адмиралтейство, Сенат, Синод. Прогулки по Петербургу полностью

В 1902 г. Городской думой создана комиссия по реставрации памятных зданий и сооружений Петербурга к празднованию 200-летия основания города. В нее входили многие известные художники и архитекторы — Л. Бенуа, Р. Гедике, М. Чижов, Г. Котов и другие. Комиссия предложила разбить вокруг памятника цветник, убрать установленную Ю. М. Фельтеном решетку как искажающую авторский замысел и устроить заново тротуары. Но сам памятник тогда внимательно не осматривали.

Городская управа, которая сначала хотела соорудить рядом с монументом фонтан, все-таки согласилась с предложениями комиссии. В 1903 г., накануне празднования 200-летия Петербурга, решетку убрали, территорию площади вокруг памятника Петру и Александровского сада под руководством архитектора А. Т. Стуколкина реконструировали. Были проложены новые дорожки и разбиты цветники.

Первую серьезную реставрацию монумента провели в 1909 г. Ей предшествовало тщательное изучение памятника комиссией в составе архитектора А. Н. Бенуа, скульпторов М. А. Чижова, Р. К. Залемана и А. Л. Обера и хозяина бронзолитейного завода Морана. В протоколе комиссии отмечено следующее: «…при вскрытии большого заделанного отверстия в крупе лошади выяснилось, что в задних ногах имеется солидный кованый каркас, тщательно запаянный, вследствие чего вода в него не проникала и оставалась в брюхе коня».

Тогда из скульптуры выкачали 150 ведер воды, попавшей внутрь через образовавшиеся со временем трещины. Воду выкачивали через имеющийся в крупе коня люк размером 70 × 85 см. Трещины и свищи тщательно заделали 23 бронзовыми вставками.

В 1912 г. для стока воды в каблуках всадника, в передних копытах и животе коня были просверлены специальные отверстия. В 1935 г. в ходе осмотра памятника выяснилось, что отверстия из-за малого размера быстро засорились. Их прочистили, слили вновь накопившуюся воду и увеличили. Скульптор И. В. Крестовский, руководивший осмотром и реставрацией, обнаружил также три большие трещины в задней части коня и на змее. Он их расчистил и запаял сплавом олова и свинца.


Реконструированная в 1902–1903 гг. Сенатская площадь


Работы по укрытию «Медного всадника» в 1941 г.


Освобождение «Медного всадника» от защитного чехла в 1944 г.


Во время блокады для предохранения монумента от осколков бомб и от снарядов его до верха обложили мешками с песком, снаружи обшили досками. Такая защита, как потом оказалось, была выполнена весьма своевременно. Неподалеку разорвалось несколько немецких бомб и снарядов, памятник не пострадал. Освободили его от деревянного футляра и мешков с песком только в 1944 г.

Во многих местах города во время блокады были оборудованы зенитные позиции. Стояли зенитки и на площади около «Медного всадника». А весной 1941 г. во всем городе был вскопан любой свободный клочок земли и на нем высажены овощи — капуста, картофель, свекла и пр., также устроили грядки вокруг Исаакиевского собора и памятника Петру I.


Зенитное орудие на площади у памятника Петру I. Фото Н. Хандогина. 1942 г.


Огород у Исаакиевского собора. Весна 1942 г.


В 1967 г. при промывке пьедестала опять обнаружили три трещины в нижних ногах коня. Это вызвало серьезное беспокойство, и началось очередное обследование монумента. После проведенных исследований было установлено, что трещины являются следствием дефектов литья. С состоянием внутреннего каркаса отливки они не связаны и на ее устойчивость никак не влияют.

В 1976–1977 гг. выполнен очередной комплекс реставрационных работ. Организаторами и координаторами этих работ являлись сотрудники объединения «Реставратор» М. А. Дылдина и Э. О. Шполянский. К обследованию памятника привлекли специалистов Ленинградского политехнического института, Эрмитажа, завода художественного литья «Монументскульптура», лабораторий Кировского и Ижорского заводов и многих других. Комиссию по наблюдению за ходом реставрации возглавлял известный художник М. К. Аникушин.

С целью обследования внутреннего опорного каркаса скульптуры выполнили ее просвечивание с помощью гамма-лучей. При этом памятник окружили стеной из бетонных блоков и мешков с песком, а кобальтовой пушкой управляли из стоящего рядом автобуса. Исследование показало, что железный каркас вполне исправен.

Никаких деформаций, в том числе и в стержнях, пропущенных в задних ногах коня, выявлено не было. После этого вскрыли люк и обнаружили только наличие коррозии каркаса. Для его усиления и страховки изготовили и установили дополнительный стальной каркас, дублирующий основной.

Еще раз памятник подвергся косметической реставрации перед празднованием 300-летия со дня основания Санкт-Петербурга. Его почистили от патины и установили вокруг невысокую ограду.

Легенды

Перейти на страницу:

Похожие книги

Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура