Читаем Дворцовая и Сенатская площади, Адмиралтейство, Сенат, Синод. Прогулки по Петербургу полностью

А теперь обратим наше внимание на два здания, соединенные аркой, которые ограничивают площадь с восточной стороны. Это здания Сената и Синода, а под аркой начинается Галерная улица.

Здания Сената и Синода

При Петре I на этом месте стоял фахверковый дом, принадлежавший князю А. Д. Меншикову. Когда он построен, определенного мнения у историков нет. Самый ранний срок — 1710 г., а самый поздний — 1716 г. Ссылаясь на воспоминания неких очевидцев, М. И. Пыляев, известный знаток истории Петербурга, утверждал, что это был постоялый двор: «В 1716 году первый здесь выстроил князь Меншиков длинное и высокое мазанковое строение, покрытое черепицею, для постоялого двора, в которое и стал пускать за „постойные деньги от казны“ разных приезжих иностранцев-мастеровых».

А летом 1716 г. рядом с постоялым двором по распоряжению архитектора Ж.-Б. Леблона построили еще один мазанковый дом. В нем поселили прибывших из Франции мастеров лепщиков и резчиков. Они работали в первой в городе школе лепки и художественной резьбы при Адмиралтействе. С западной стороны от принадлежавшего князю А. Д. Меншикову постоялого двора, примерно там, где позднее построили дом графа Лаваль, стоял кабак.

В 1725 г., после смерти императора, князь, опираясь на гвардию и ряд видных сановников, поддержал возведение на российский трон Екатерины I. После этого Меншиков более чем на два года стал фактически правителем России. В 1726 г. он стал «первым сенатором» и «первым членом Верховного тайного совета», а в 1727 г. — полным адмиралом и генералиссимусом морских и сухопутных войск. Его дочь Мария была обручена с юным Петром II и вскоре должна стать императрицей.

Но все закончилось в сентябре 1727 г. Недовольные засильем Меншикова члены Верховного тайного совета добились того, что князя арестовали и указом Петра II без суда отправили вместе с семьей в ссылку. Первым местом ссылки послужило принадлежавшее князю село Раненбург (ныне — город Чаплыгин Липецкой области). Но вскоре, по результатам работы специально созданной следственной комиссии, его обвинили в многочисленных злоупотреблениях властью и казнокрадстве. Меншикова лишили титулов, чинов, званий, наград и имущества и в апреле 1728 г. отправили на новое место ссылки — городок Березов (ныне — поселок Березово) в Тобольской губернии.


А. И. Остерман


По дороге в Березов умерла жена Меншикова — Дарья Михайловна. Сам же он по прибытии на место ссылки построил деревянный деревенский дом и поставил небольшую церковь.

«С простой жизни начинал, простой жизнью и закончу», — говорил Алексей Данилович. В ноябре 1729 г. Меншиков умер во время эпидемии оспы и похоронен около поставленной им на берегу реки Сосьвы церкви. Во время одного из весенних паводков могилу смыло.

Среди прочего имущества А. Д. Меншикова в 1727 г. конфискован и дом, стоявший на месте нынешнего здания Сената. До 1732 г. он находился в ведении конторы конфискаций, а затем пожалован Анной Иоанновной графу А. И. Остерману.

Сын пастора, выходец из Вестфалии, он приехал в Россию в 1704 г. и быстро выучил русский язык. В 1708 г. — переводчик в посольском приказе, а в 1710 г. — уже его секретарь. За активное участие в заключении со Швецией в 1721 г. Ништадтского мира Остерман удостоен баронского титула, а после заключения в 1723 г. выгодного для России торгового договора с Персией стал вице-президентом Коллегии иностранных дел. При Екатерине I барон становится вице-канцлером и первым кабинет-министром, начальником почт, президентом Коммерц-коллегии. В 1730 г. Анной Иоанновной удостоен графского титула.

С воцарением в 1741 г. Елизаветы Петровны графа арестовали по обвинению в государственной измене.

По результатам работы следственной комиссии А. И. Остермана приговорили к смертной казни колесованием, но императрица заменила ее пожизненной ссылкой.


А. П. Бестужев-Рюмин


Сослали А. И. Остермана в тот же Березов, куда ранее отправили А. Д. Ментиков. Там он прожил с женой 5 лет, после чего в мае 1747 г. скончался. Могила Остермана на Березовском кладбище сохранилась до наших дней.

Ну а дом в декабре 1744 г. Елизаветой Петровной пожалован А. П. Бестужеву-Рюмину, только что возвращенному императрицей из опалы ко двору. В опалу же Бестужев попал после падения Э. И. Бирона. Его заключили в Шлиссельбургскую крепость, но ввиду отсутствия вины вскоре освободили с лишением всех ранее занимаемых должностей. Назад ко Двору Бестужеву удалось вернуться благодаря ходатайству лейб-медика И. И. Лестока. Всего в течение трех лет он стал сначала вице-канцлером, а затем великим канцлером, сенатором, директором почт, возведен в графский титул и жалован орденом Святого Апостола Андрея Первозванного.

При Бестужеве фахверковый дом в 1744–1747 гг. перестроен в камне и значительно расширен. Теперь он стал настоящим дворцом. Со стороны Галерной улицы его украшала трехъярусная башня с часами. В феврале 1747 г. фактически в новом доме Алексей Петрович отмечал свадьбу своего сына с графиней Разумовской.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку
Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Марк Григорьевич Меерович

Скульптура и архитектура