Дыхание снега и пепла, т.1

Я осторожно выглянула из моего убежища, но увидела только ее чепец, мелькающий между деревьев. Вверх по склону не было ничьих хижин, и у нее не было ни корзины, ни других приспособлений для сбора лесных даров. Вероятно, ей просто хотелось побыть одной и успокоиться. Ничего удивительного, если это так.

Я подождала, пока она полностью не исчезла из вида, и стала медленно спускаться вниз. Я не остановилась возле хижины Кристи, хотя и испытывала жажду, и меня уже не интересовал поиск улетевших пчел.

Я встретила Джейми на некотором расстоянии от дома возле перелаза через забор. Он разговаривал с Хирамом Кромби. Я кивнула в знак приветствия и стала с нетерпением ждать, когда Кромби закончит свои дела, чтобы я могла рассказать мужа про эпизод, свидетелем которого стала.

К счастью, Хирам не задержался: я заставляла его нервничать.

Я сразу же все рассказала Джейми и была возмущена, что он не разделял моего беспокойства. Если Том Кристи считал необходимым бить свою дочь, это его дело.

- Но он может … вероятно, это не ограничивается только битьем. Вероятно, он делает … и другие вещи с ней.

Он кинул на меня удивленный взгляд.

- Том? У тебя есть причины думать так?

- Нет, - призналась я с неохотой. Обращение Кристи с домочадцами не нравилось мне, но, вероятно, от того что я не ладила с ним. Я не была настолько глупа, чтобы думать, что постоянное цитирование библии означает, что он не склонен к жестокости, но с другой стороны, это не означает, что он склонен. – Но, конечно же, он не должен хлестать ее таким образом, в ее-то возрасте.

Он взглянул на меня с легким раздражением.

- Ты ничего не понимаешь, да? – произнес он, предваряя мою мысль.

- Я как раз собиралась сказать это про тебя, - ответила я, отвечая ему таким же взглядом. Он не отвел взгляда, а продолжал смотреть на меня, и в его глазах медленно проявлялась усмешка.

- В твоем мире будет по-другому? – спросил он. Некоторая резкость в его голосе тут же напомнила мне, что я нахожусь не в своем мире и вряд ли буду. Внезапно мои руки покрылись гусиной кожей, и бледные волоски на ней поднялись.

- Мужчина не бьет женщину в твоем мире? Даже если она заслужила?

Что я могла сказать? Я не могла лгать, даже если бы захотела; он очень хорошо читал мое лицо.

- Некоторые бьют, - признала я. – Но это не одно и то же. Там мужчина, бьющий женщину – преступник. Но, - добавила я справедливости ради, - мужчина обычно бьет женщину кулаками.

На его лице промелькнуло выражение удивленного возмущения.

- Что за мужчина может бить женщину кулаками? – недоверчиво спросил он.

- Плохой мужчина.

- Думаю. И ты не видишь никакой разницы? – спросил он. – Ты посчитаешь это одинаковым, если я ударю тебя в лицо или хлестну плеткой по твоей заднице?

Внезапно кровь бросилась мне в лицо. Однажды он использовал ремень, и я не забыла. Тогда я была готова убить его, да и теперь сердилась, вспоминая этот случай. В то же время я не настолько глупа, чтобы равнять его действие с избиванием жен современными мужьями.

Он взглянул на меня, приподнял одну бровь, потом догадался, о чем я подумала, и усмехнулся.

- О, - произнес он.

- Действительно, о, - отреагировала я очень сердито. Я смогла изгнать из своей памяти этот унизительный эпизод, и мне совсем не нравилось, когда мне о нем напоминали.

Он, наоборот, наслаждался этим воспоминанием и, все еще ухмыляясь, глядел на меня очень раздражающим взглядом.

- Боже, ты вопила, как банши.

Я начала отчетливо ощущать биение крови в висках.

- Черт побери, у меня были веские причины для этого!

- О, да, - сказал он, и усмешка его стала шире. – Заметь, ты была виновата.

- Я …?

- Да, - твердо произнес он.

- Ты извинился! – разгневалась я окончательно. – Ты знаешь, ты извинился!

- Нет. И это была твоя вина, - заметил он с полным отсутствием логики. – Я бы не стал хлестать тебя так сильно, если бы ты не спорила и стала на колени, как только я сказал …

- Спорила с тобой! Ты думаешь, я бы смиренно сдалась и позволила …

- Я никогда не видел, чтобы ты смиренно сдавалась, сассенах, - он взял меня за руку, чтобы помочь перелезть через забор, но я выдернула ее, пыхтя от негодования.

- Ты грубый шотландец! – я бросила плетеный улей на землю возле его ног, подняла юбки и полезла через забор.

- Но я же не делал такого больше, - запротестовал он. – Я обещал тебе.

Я развернулась к нему на обратной стороне забора и уставилась на него.

- Только потому, что я обещала вырезать твое сердце, если ты попытаешься!

- Даже если это так, я мог бы … и ты знаешь об этом, сассенах. Да? – он перестал усмехаться, но в глазах горел отчетливый огонек.

Я сделала несколько глубоких вздохов, пытаясь одновременно взять под контроль свое раздражение и придумать сокрушительный ответ. Потерпев поражения по обоим пунктам, я с гневным звуком «Хмф!» отвернулась и пошла прочь.

Он подобрал улей, перепрыгнул через забор и в два шага нагнал меня. Я старалась не глядеть на него; мои щеки все еще пылали от негодования.