Дыхание снега и пепла, т.1

Я хорошо помнила. Бомбоубежища и хлебные карточки, затемнение и дух объединения против смертельного врага. И рассказы из Германии и Франции. Рассказы о людях, которых СС выбрасывал из своих домов, которые скрывались на чердаках и в амбарах и тайно пересекали границы.

На войне правительства и их армии подвергались опасности, но именно соседи предавали или спасали вас.

- Кто? – глухо спросила я.

- Я могу только гадать, - ответил он, пожав плечами. – МакДжилливреи? Ричард Браун? Друзья Ходжпайла, если у него они были. Друзья любого из убитого нами мужчин? Индеец, которого мы встретили – Доннер? – если он еще жив. Нейл Форбс? Он недоброжелательно относится к Брианне, и ей с Роджером Маком нужно это хорошо помнить. Хирам Кромби и его единомышленники?

- Хирам? – с сомнением сказала я. – Конечно, он не особо любит тебя, а что касается меня самой … но …

- Ну, я тоже сомневаюсь, - согласился он, - но это возможно, не так ли? Его люди никогда не поддерживали якобитов, и вряд ли будут рады попыткам изгнать короля с этого берега океана.

Я кивнула. Кромби и его люди были вынуждены дать клятву верности короне, чтобы им позволили приехать в Америку. Джейми тоже был вынужден дать такую же клятву, чтобы получить прощение. И должен сейчас – из-за большой нужды – нарушить ее. Но когда?

Он перестал постукивать пальцами по столу, и они застыли возле письма.

- Я думаю, ты права, сассенах, - сказал он.

- В чем? В том, что случится? Ты знаешь, что это правда, - сказала я немного удивленно. – Бри и Роджер говорили тебе то же самое. Ты о чем?

Он медленно провел рукой по волосам.

- Я никогда не воевал ради идеалов, - произнес он задумчиво и покачал головой. – Только по необходимости. Имеет ли это какое-либо значение?

Он не казался расстроенным, просто задумчивым, но я все же почувствовала смутное беспокойство.

- Но в этот раз вопрос в идеалах, - запротестовала я. – Фактически это может быть первая война, которая будет вестись за идеалы.

- Не за такие низменные, как прибыль от торговли или землю? – Джейми приподнял одну бровь.

- Я не говорю, что вопросы торговли или земли не играют здесь никакой роли, - парировала я, удивляясь про себя: с каких это пор я стала защитницей американской революции, о которой знала только из школьных учебников Брианны. – Но на самом деле это нечто большее, согласись? «Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены их Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью.»[178]

- Кто это сказал? – спросил он с любопытством.

- Это напишет Томас Джефферсон от имени новой республики. Называется Декларацией независимости. Будет называться.

- Все люди, - повторил он. – Как ты думаешь, он подразумевал также и индейцев?

- Не могу сказать, - возмутилась я такой постановке вопроса. – Я не встречалась с ним. Если встречу, то обязательно спрошу.

- Неважно, - он поднял руку, прекращая разговор. – Я спрошу его сам, если будет такая возможность. А пока спрошу у Брианны, - он взглянул на меня. – Что касается идеалов, сассенах …

Он откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и прикрыл глаза.

- «Ибо, пока, хотя бы сотня из нас будет оставаться в живых, - начал он цитировать, - никогда ни при каких условиях мы не будем находиться под английским владычеством. На самом деле, не ради славы, богатства, почести, мы боремся, а ради свободы – ради того единственного, от чего ни один честный человек не откажется, разве, что ценой своей жизни.»[179]

- Арбротская декларация, - произнес он, открывая глаза, и криво улыбнулся мне. – Написана четыреста лет назад. Это к вопросу об идеалах.

Он поднялся, но остался стоять возле стола, глядя на письмо Эша.

- Что касается моих идеалов … - пробормотал он как бы про себя, потом резко взглянул на меня, словно только что осознал, что я нахожусь здесь.

- Да, я намереваюсь дать мушкеты Птице, - сказал он. – Хотя я могу и пожалеть об этом, когда через два или три года увижу, как их дула будут нацелены на меня. Но они у него будут, и он сделает с ними все, что может, чтобы защитить своих людей.

- Цена чести, не так ли?

Он дал мне намек на улыбку.

- Назови это грязными деньгами.

Глава 54. БАРБЕКЮ С ФЛОРОЙ МАКДОНАЛЬД

Плантация Речной поток

6 августа 1774 г.

Что можно сказать иконе? Или мужу иконы?

- О, я упаду в обморок, я знаю, я упаду, - Рэчел Кэмпбелл яростно обмахивалась веером, создавая ощутимый ветер. – Что я могу сказать ей?

- Наверное, «Добрый день, миссис МакДональд»? – предположил ее муж, искривив в слабой улыбке обветренные губы.

Рэчел сильно стукнула его веером, и он с хихиканьем отшатнулся в сторону. Будучи на тридцать пять лет старше ее, Фаркард Кэмбелл в общении с женой отличался легким поддразнивающим поведением, что совершенно не вязалось с его обычным высокомерным видом.

- Я упаду в обморок, - снова заявила Рэчел, очевидно решив, что это подходящая стратегия поведения в обществе.