Дыхание снега и пепла, т.1

Роджер безмолвно кивнул. Он медленно направился к дереву, отбросил ногой веревки и врезал кулаком по стволу, два, три раза. Потом стоял, задыхаясь и уткнувшись лбом в грубую кору. Боль в разбитых костяшках пальцев помогла, немного.

Цепочка деловитых муравьев спешила вверх по дереву, направляясь по каким-то своим делам. Он наблюдал за ними некоторое время, пока не смог глотнуть воздух. Потом выпрямился и отправился хоронить ее, потирая огромный синяк на руке.

ЧАСТЬ 4

Похищение

Глава 26. ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Октябрь 9, 1773

Роджер бросил мешок на землю возле ямы и заглянул внутрь.

- Где Джем? – спросил он.

Его жена с измазанным лицом подняла на него глаза и откинула назад свалявшиеся от пота волосы.

- И тебе привет, - сказала она. – Как поездка? Все хорошо?

- Нет, - ответил он. – Где Джем?

Приподняв брови, она воткнула лопату в дно ямы и протянула ему руку, чтобы он помог ей выбраться.

- Он у Марсали, играет с Германом. С машинками, которые ты вырезал … Ну, или играли, когда я его там оставила.

Беспокойство, которое последние две недели узлом давило под ребрами, начало медленно ослабевать. Он кивнул головой – внезапный спазм в горле не позволил ему говорить – и, протянув руку, выдернул ее из ямы, сильно прижав к себе, несмотря на ее удивленный вскрик и измазанную одежду.

Он прижимал ее со всей силы и не отпускал, не мог отпустить, пока она не вывернулась из его объятий и не посмотрела на него, склонив голову набок и держа руки на его плечах.

- Да, я тоже скучала по тебе, - сказала она. – Что случилось?

- Ужасные вещи.

Пожар, смерть маленькой девочки – все это стало призрачным в течение их путешествия, ужас от этих событий стал приглушенным от монотонного ритма езды, ходьбы, постоянного завывания ветра и звуков подошв по гравию, песку, сосновым иголкам, грязи, от поглощающей круговерти зеленого и желтого цветов, в которой они потерялись под бесконечным небом.

Но теперь он был дома, а не потерян в дикой местности. И память о девочке и ее сердце в его ладони внезапно ожила и стала такой же яркой как в тот момент, когда она умерла.

- Пойдем в дом, - встревоженная Брианна пристально вгляделась в него. – Тебе нужно поесть чего-нибудь горячего.

- Я в порядке, - произнес он, но без протеста последовал за ней.

Он сел за стол и, пока она ставила чайник, рассказал ей все, уткнувшись лбом в руки и глядя на обшарпанную поверхность стола с такими домашними царапинами и пятнами от пролитой жидкости и подпалин.

- Я все думал, что можно что-то сделать … каким-то образом. Но нет. Даже когда я … я накрыл ее рот рукой … я был уверен, что это не правда, не в действительности. Но в то же время … - он сел прямо и посмотрел на свои ладони. В то же самое время это было самым интенсивным и реальным переживанием в его жизни. Он не мог думать об этом, только мельком, но знал, что не забудет самую мельчайшую деталь произошедшего. Его горло снова сжалось.

Брианна поглядела на него и увидела, что он прижал ладонь к шраму от веревки на шее.

- Ты можешь дышать? – с беспокойством спросила она. Он кивнул головой, но это не было правдой. Хотя каким-то образом он мог дышать, ему казалось, что его горло раздавлено гигантской рукой, что гортань и дыхательная трубка превратились в кровавую массу.

Он махнул рукой, показывая, что все в порядке, хотя сильно сомневался в этом. Она зашла сзади, убрала его руку и слегка прижала свои пальцы к шраму.

- Все будет хорошо, - мягко произнесла она. - Просто дыши. Не думай, просто дыши.

Ее пальцы были холодны, и от руки пахло грязью. Влага в глазах мешала ему, и он моргнул, желая четко увидеть комнату, очаг, свечу, тарелки, ткацкий станок, чтобы убедиться, что он дома. Теплая влажная капля поползла по его щеке.

Он пытался сказать ей, что все хорошо, что он не плачет, но она просто прижалась теснее, обвив одной рукой его грудь и все еще держа прохладные пальцы на болезненном комке в его горле. Ее мягкие груди касались его спины, и он скорее чувствовал, чем слышал, гудение, тихий немелодичный звук, который она издавала, когда беспокоилась или сильно на чем-то концентрировалась.

Наконец спазм начал ослабевать, и чувство удушения оставило его. Его грудь вздымалась от невероятного облегчения и возможности дышать, и тогда она отстранилась.

- Что … что ты копаешь? – спросил он, испытывая лишь небольшое затруднение. Он обернулся к ней и улыбнулся. – Яму для бар … бекю или для гипопо … тама?

Призрак улыбки коснулся ее губ, глаза же оставались темными от беспокойства.

- Нет, - ответила она. – Это печь для обжига.

- О, - сказал он, не найдя других слов, и, взяв кружку с мятным чаем, который она налила, уткнулся в нее, согревая нос и лицо ароматным паром.

Брианна также налила чая для себя и села напротив.

- Я рада, что ты дома, - тихо произнесла она.

- Да, я тоже, - он попытался сделать глоток, но напиток все еще обжигал. – Печь?

Он рассказал ей об О’Брайанах, но не хотел дальше продолжать этот разговор. Не сейчас. Она, казалось, почувствовала это и не стала настаивать.