Дзэн в японской культуре

Вот как повествует литературный памятник XIV в. «Сказание о великом мире» («Тайхэйки») о смерти камакурских самураев. В нем рассказывается история гибели бесстрашных монахов монастыря Эрин-дзи и дается представление о роли Дзэн в формировании нравственных принципов Бусидо, особенно в плане отношения к смерти.

Так, один из вассалов канцлера Ходзё Такатоки, последнего правителя из рода Ходзё, некий Сиаку Синсакон нюдо, собираясь покончить жизнь самоубийством вслед за своим господином, чья судьба уже была предрешена, призвал старшего сына Сабуродзаэмона и сказал ему: «Камакура обречена – со всех сторон ее окружили враги, и сам я, как верный слуга, намерен разделить участь моего повелителя. Однако ты, сын мой, еще молод, при дворе служил совсем недолго и узы, что связывают тебя с нашим господином, не столь крепки. Ты должен попытаться спастись. Если уцелеешь, станешь монахом и будешь молиться за упокой наших душ. Никто не осудит тебя за это».

Сабуродзаэмон не внял разумному совету отца и ответил так: «Хотя мне и не довелось еще лично послужить господину, но, будучи твоим сыном, я сызмальства был удостоен высочайших милостей и благодеяний. Другое дело, если бы я уже состоял в монашеском сане, но ведь я родился и вырос в семье самурая. Как же могу я покинуть господина в беде и спасти свою жизнь, постригшись в монахи? Свет не видывал большего позора. Если ты собираешься разделить участь господина, то позволь и мне сопровождать тебя в мир иной». Едва закончив речь, юноша вспорол себе живот и испустил дух.

Младший сын Сиро также собрался последовать примеру брата, но Синсакон остановил его: «Не торопись. Соблюдай порядок и по старшинству пропусти вперед меня». Сиро вложил кинжал в ножны и покорно уселся на колени перед отцом, ожидая его распоряжений.

Отец попросил принести ему удобную подушку, сел на нее, скрестив ноги наподобие дзэнского монаха, сосредоточенно растер тушь, обмакнул в нее кисть и написал на листе бумаги предсмертное стихотворение:

Крепко сжимая меч,
готовлюсь рассечь Пустоту —
Ну вот наконец
свежий ветер прохладой дохнул
посреди пожаров и смут…

Закончив, Синсакон совершил сэппуку, как и подобало бесстрашному самураю, а младший сын, облегчая страдания, отсек ему голову в полном согласии с самурайским кодексом чести. Затем Сиро вонзил тот же самый меч себе в живот по самую рукоять и замертво упал наземь.

Другому знаменитому воину по имени Нагасаки Дзиро Такасигэ также довелось стать свидетелем заката и падения рода Ходзё. Он призвал дзэнского мастера, который к тому же наставлял мудрости Дзэн Ходзё Такатоки, и спросил его: «Как должен храбрый воин вести себя в такой момент?» Не задумываясь ни на миг, мастер отвечал: «Вперед, и да поможет тебе твой меч!» Такасигэ все понял. Он бросился в гущу боя и мужественно сражался, пока, израненный и обессиленный, не упал к ногам своего господина Такатоки.

Именно такой дух отваги и самопожертвования воспитывал Дзэн в воинах. Это учение не призывало к дискуссиям о бессмертии души, о добродетели божественного пути и Закона Будды или об этических категориях, но побуждало человека стремиться вперед, к каким бы рациональным или иррациональным выводам он ни пришел. Философию можно оставить любителям интеллектуальных прений. Дзэн зовет действовать, а самое эффективное действие – коль скоро дух исполнен решимостью – идти вперед, не оглядываясь назад. В этом смысле Дзэн поистине может считаться религией профессиональных воинов-самураев.

Одна из идей, дорогих японскому сердцу, – принять смерть исаги-ёку. В некоторых случаях, когда такая характеристика приложима к смерти, люди даже к преступникам относятся снисходительно. Исаги-ёку означает «без страха и упрека», «с чистой совестью», «без раздумий и колебаний», «в полном присутствии духа» и т. д. Японцам претят колебания и проволочки, вызванные страхом смерти, – они предпочитают умирать, как лепестки вишневых цветов, унесенные ветром. Такое отношение к смерти, бесспорно, согласуется с принципами Дзэн-буддизма. Может быть, у японцев и нет никакой особой философии жизни, но зато философия смерти у них определенно имеется, причем ее порой можно принять за обычное безрассудство. Самурайский дух, впитавший идеи Дзэн, получил распространение и в широких народных массах. Даже люди, не проходившие никакой специальной военной подготовки, усвоили этот дух и подчас готовы пожертвовать жизнью за дело, которое они считают достойным того. В войнах, что по разным причинам приходилось вести Японии, это не раз находило подтверждение. Один зарубежный автор, пишущий о японском буддизме, верно заметил, что Дзэн и есть японский характер.

Глава четвертая Дзэн и искусство меча