Джаннат в тени мечей (СИ)

— Слушаю, — небрежно бросил в ответ его собеседник, всё так же тихо. Альтаир замолчал, уставившись в небо немигающим, пустым взглядом. Где-то внутри, подобно струне, задрожала настырная и неумолимая тревога. Шумной, резвой струной это волнение вздыбилось, вытягивая и перекручивая и без того истерзанное нутро. Альтаир прикусил внутреннюю сторону щеки так сильно, что места укусов начали отдавать солоновато-металлическим привкусом.

— Ну? — после длительного молчания переспросил Малик. — Либо говори, либо дай поспать.

Альтаир слабо улыбнулся, насмешливо фыркая.

— Зашиваешь ты отвратно, — вслед за этими словами последовал тихий смех.

— Ой, заткнись, — с лёгкой наигранной обидой бросил Малик. В ночном полумолчании зашуршал звук, сопровождающий его поворот на плаще. Альтаир тоже повернулся набок, тяжело вздыхая про себя и закрывая глаза. Тонкое волнение слегка утихло, но никуда не исчезло, медленно тая, идя ко дну, чтоб улечься в темноте и в самый ответственный и серьёзный момент вновь напомнить о себе, сковать и обездвижить, впиваясь ледяными когтями.

Уснуть Альтаир так и не смог, то закрывая глаза и падая в растворяющийся полусон, то, вырванный из темноты, он вновь и вновь открывал глаза, смотря вперёд себя, в глубокое и бескрайнее небо. До самого утра он боролся с бессонницей, но весьма безуспешно, полноценно уснув лишь под утро, когда только намечался рассвет.

Поздним утром Альтаира разбудил Малик, крепко вцепившись в его плечо ногтями и остервенело сотрясая спящего со всею своей неистовой силой.

— Вставай, а то смерть проспишь, — с лёгкой усмешкой выпалил он, когда Альтаир, наконец, распахнул глаза. Совсем не выспавшись, последний едва заставил себя выползти из тёплого плаща и надеть брошенное раннее одеяние. Он ожидал увидеть прореху на правом боку, но одежда оказалась не только зашитой, но и вычищенной от крови, насколько это было возможно.

— Дахи всё починил, — ответил Малик на немой вопрос Альтаира, застёгивая пояс, на котором держался нож. — Мы хотим пойти и разведать окрестности.

Он повернулся к собеседнику, проверяя меч, лежащий в ножнах, и прожёг Альтаира недовольным взглядом.

— Без тебя, — приказным тоном припечатал он, когда Альтаир принялся искать своё оружие. Последний проигнорировал его, поднимая с земли ножны, что лежали рядом.

— Не заставляй меня возиться с таким упрямым бараном, как ты, — гневно выпалил он, хмурясь. Повернувшись, Малик окликнул Дахи, который готовил лошадей.

— Что случилось? — с привычной улыбкой спросил Дахи, очень сильно напоминая юного рекрута, которого только что вызвал инструктор.

— Полюбуйся, — Малик махнул рукой в сторону Альтаира, что уже закрепил ножны и в последний раз поправил пояс, кривясь от боли в боку.

— Альтаир, — Дахи сразу же помрачнел, возвращая себе образ полноценного фидаина. — Не глупи, я не хочу, чтоб ты погиб на первой серьёзной миссии.

Дахи говорил негромко, но так уверенно и твёрдо, что Альтаир на секунду хотел согласиться отложить прочь амуницию и покорно сидеть у истлевшего костра целый день, может, даже что-то поесть, но Альтаир моментально подавил этот позыв.

— Всё будет в порядке, — выпалил он, игнорируя остервенело взвывшую боль в боку. — Ничего страшного.

— Не валяй дурака, брат, — хмуро ответил ему Дахи. И фидаин, и Малик смотрели на него с укором, будто он был причиной всех их проблем. Словно сам Альтаир был для них не более, чем надоедливой помехой. Может, отчасти Альтаир признавал, что так и есть, но ему всё равно было не по себе от таких осуждающих взглядов в свою сторону.

— Я пойду, — решительно сказал Альтаир, выпрямляясь, чтоб звучать внушительней. — За дело нашего господина я готов на всё, даже если понадобится сложить голову.

Последовала напряжённая пауза. Альтаир посмотрел каждому из товарищей в глаза: Дахи почти сразу же отвёл взгляд в сторону, но Малик поступил совершенно иначе. Он уставился на Альтаира немигающим взглядом из-под сведённых чёрных бровей. Его глаза, тёмные и, казалось бы, бездонные, искрились плохо скрытым сопротивлением, словно если бы Альтаир был узкой галерой, налетевшей на острые холодные скалы. На секунду Альтаир замешкался, но взгляда не отвёл, встретив скалы и все её острые углы со всем своим упорством. Через некоторое время Дахи нарушил это равносильное противостояние:

— Ладно, — почти что отмахнулся он. — Но в сражениях я тебя видеть не должен. И, когда мы доберёмся до Иерусалима, ты должен быть осторожен.

Говорил он более чем серьёзно, подобно старшему брату.

— Будет сделано, Дахи, — Альтаир ответил ему глубоким, уважительным кивком. На Малика он даже и не взглянул.