Джейн Доу

Я слушаю, потому что эта информация важна для меня, попутно вглядываясь в лица людей, которые внемлют своему пастору. Кажется, им нравится мысль, что женщины и дети страдают от насилия и голода, потому что женщины не могут держать свои ноги не раздвинутыми. Прихожане кивают, когда пастор объясняет, что бедные женщины предпочитают блуд тяжелой работе. Они согласно качают головами при высказывании, что уважаемые, богобоязненные люди вроде них должны платить налоги, стремясь поддерживать праведный образ жизни.

— Если детей приучают, что всегда есть бесплатный обед, то как они смогут усвоить, что тяжелый труд надо уважать и почитать. Бесплатный обед? — выплевывает он с горечью. — Бесплатный обед, бесплатная любовь и бесплатное медицинское обслуживание? Я бы сказал, что у нас есть свобода воли! Свободная воля жить так, как наш господь хотел. Жениться, работать и жить в божьей милости! Не раздвигать ноги и держать сердца открытыми для господа!

Несколько человек одобрительно выкрикивают:

— Раньше у женщин был хоть какой-то стыд! Их не награждали за распущенность! Им не давали талоны на еду, разрешение на бесплатные аборты или квартиру с кабельным телевидением!

Теперь же у всей толпы загорелись глаза. Они устали платить налоги, благодаря которым маленькие ублюдки могут иметь приличную еду и место для сна.

Конечно, у меня тоже нет сочувствия, ведь из-за своей социопатии я остаюсь глухой к страданиям женщин и детей, но это не делает меня слепой. Я могу не испытывать жалости к женщинам, которые работают полный рабочий день и все еще не могут досыта накормить своих детей, но я вижу, что с ними делает подобное существование. Я наблюдаю, как социопаты возглавляют гигантские корпорации, выжимают из них гигантскую прибыль, а талоны на питание их сотрудников оплачиваются из нашего кармана в виде налогов. Таким образом, мы субсидируем корпоративную прибыль. Это гениально! Просто потрясающая афера! Я бы тоже руководила ими, будь у меня такая возможность.

Наставление продолжается и продолжается, и под конец мне уже становится очень скучно, к тому же меня озадачивают женщины, кивающие в ответ на все упреки.

По моему опыту, мужчины пытаются уговорить женщин раздвинуть ноги с того момента, как девочки только начинают на них ходить. В этом сценарии мужчины прикрываются именем господа. Всегда проверяют нас, чтобы увидеть, сделаем мы правильный выбор или нет. Но это уловка. Нет никакого правильно. Ты либо динамистка, либо шлюха. Бессердечная сука или Иезавель. Их члены — золотой ключ, отыскивающий зло.

Я улыбаюсь, думая это, и пастор смотрит прямо на меня. Понятия не имею, что он сказал, и на какие слова, по его мнению, я так отвечаю, но я определенно не должна улыбаться. Крепко сжимаю губы и покусываю их, пытаясь перестать хихикать. Мгновение он смотрит на меня, стремясь понять, почему я так реагирую.

Он заинтригован.

Я заинтригована тоже. У пастора Хепсворта есть некоторые мысли о блуде, производящие сильное впечатление. Он много об этом думает. Вероятно, у него есть секрет, который я смогу использовать против него.

Это была бы достойная месть. Болезненная и подлая.

Задумка, конечно, приличная, но не идеальная, потому что Стивен будет винить во всем шлюх, простит отца и так ничему и не научится. Рана не будет смертельной, может быть, даже не покалечит.

Тем не менее, идея забавная. Я буду иметь это в виду, как своего рода... закуску. Что-то такое, что помогло бы оттенить главное блюдо.

Играют еще две воодушевляющие песни, которые помогут положить конец разглагольствованию и лицемерию на позитивной ноте. Во время музыки по кругу передают корзину для сбора пожертвований, и я легко могла бы в это время вытащить несколько сотен долларов. Мне не нужны деньги, но я люблю острые ощущения. Мысленно хлопаю по своим загребущим рукам и мягко улыбаюсь соседке, передавая корзинку. Терпение — это сила.

Когда служба заканчивается, комната наполняется приглушенным гулом разговоров, прихожане встают и подходят к своим друзьям. Стивен стоит в толпе у кафедры, пожимая руки и хлопая по спине товарищей. Здесь у него второстепенная роль. Сын вождя. Он ловит мой взгляд и машет рукой. Я отчаянно машу в ответ, взволнованная тем, что он обратил на меня внимание. Стивен не зовет меня, поэтому я отхожу назад и стараюсь выглядеть неуверенно рядом со всеми этими незнакомцами.

Его отец находится в еще большей группе почитателей, но я замечаю, что женщина, которую я определила как мачеху Стивена, разговаривает только с несколькими женщинами. Я подхожу ближе.

На ее лице много косметики, но я стараюсь сквозь краску разглядеть натуральные черты. Отцу Стивена на вид около шестидесяти, а его жене кажется, меньше сорока. Неудивительно, ведь это его второй брак.

Женщины удаляются, и я делаю свой ход. Неуверенно сцепив руки, я подхожу к мачехе Стивена.

— Привет! Я Джейн. Я работаю со Стивеном.

— Привет. Я Ронда Хепсворт.

— Приятно познакомиться, миссис Хепсворт. Стивен пригласил меня на службу, так как я недавно в городе. Это было чудесно.