Джек Восьмеркин американец

В Чижах начались чудеса. На двор к Козлову попер народ, который к нему сроду не захаживал. Все спрашивали об одном: можно ли к току примкнуться и какие будут условия? Козлов разъяснял всем, что проводить электричество будут только членам «Кулацкой гибели». Выводы отсюда ясны. Единоличники собрались на улице и решили послать делегацию в «Новую Америку» с просьбой осветить все избы сплошь.

У избы Козлова была толкучка до поздней ночи. Входили, уходили, кричали, спорили. Козлову надоело повторять всем одно и то же. В десять часов он потушил в избе свет и лег спать.

В полночь кто-то тихо постучался к нему в окно.

– Кто еще? – спросил Козлов сердито.

– Пусти.

– Кто, спрашиваю?

– Советкин.

Козлов впустил Советкина в избу и зажег свет. Советкин попросил завесить окно тряпкой и начал расспрашивать об электричестве.

– Да ведь к вам, дорогой товарищ, это не относится, –

сказал Козлов с хитринкой. – Речь о наших членах идет, а ваших мы не касаемся.

– Неправильный подход, – возразил Советкин. – Мы тоже колхозники. И реку прудить опять же я помогал.

– Ничего сделать не могу. Такое постановление коммуна вынесла. У нас с весны большое дело затевается.

Переходи в нашу артель – получишь лампу.

– Да ведь я не один. Со мной товарищей полтора десятка.

– Всех примем.

– Больно название у вас неподходящее: «Кулацкая гибель».

– Название что! Переменить можно.

Советкин крепко задумался.

– Ну, вот что, Козлов. Давай так договоримся: как загорится у тебя лампа в избе, я к тебе опять приду. Тогда потолкуем. До этого времени ничего сделать нельзя. Прямо говорю, не верят наши ребята в электричество. Говорят, это коммуна шутки шутит для интересу.

– Однако тебя прислали?

– Однако прислали.

– Ну хорошо. Заходи через десяток дней. Вот на этом самом месте будет огонек гореть в бутылке. Сам убедишься.

– Ладно, зайду. А вы как провод тянуть будете, нас в виду поимейте.

На другой день Козлов роздал наряды по артели: кому столбы в роще рубить, кому развозить, кому копать ямы.

Решили работы провести ударно, придавали им большое значение.

Через три дня столбы повезли по полю. Была намечена линия проводки. Стали рыть ямы.

В коммуне в это время тоже шла работа. Джека послали в город за проводами, патронами, лампами. А Чарли, Булгаков и Маршев занялись размоткой колючей проволоки.

Пришлось всю ее снять с изгороди, что была вокруг сада и огорода. Проволоку смерили и решили, что до Чижей хватит.

Разматывать проволоку было невесело, резала она руки и кололась, но выхода другого не было.

Николка считал, что первая же электрическая искра ударит в самый бок Петру Скороходову. Советкин как-то встретил Козлова и сказал ему по секрету, что восемнадцать дворов хотят отколоться от «Умной инициативы», чтобы получить свет.

Электричество не загорелось

Зеленая масса осела в башне, и надо было пускать силосорезку снова в ход.

Теперь на силос косили вику с овсом, наметили порубить и кукурузу. Возы с зеленым кормом заскрипели на дворе, машина застучала, вентилятор загудел. Чарли опять засучил рукава и стал у башни.

Пионеры в коммуне очень полюбили Чарли. Было в нем много повадок, приемов в работе, разных штучек, которые казались смешными, но нравились. Кроме того, он освоился немного с языком и рассказывал ребятам, как мог, разные истории. В смешных местах он хохотал первый, и это помогало разбираться в его рассказах.

После каждого часа работы Чарли делал перерыв на пять минут и за это время пытался рассказать что-нибудь очень коротенькое. Вообще он старался теперь говорить как можно больше по-русски, для практики.

В начале перерыва Чарли бил в ладоши и кричал:

– Стоп, ребята! Что я расскажу… – и выключал трактор.

Сейчас же на верху башни появлялось несколько человек. Это вылезали те, что утрамбовывали силос. Им не хотелось спускаться, и они кричали сверху:

– Громче рассказывай!

– Один раз, – говорил Чарли, – я был в инкубаторе, в

Калифорнии. Инкубатор мистера Витстона Имплайна, у местечка Ларч.

– Ничего непонятно! – кричали сверху. – Где ты был?

– Он был в инкубаторе, – ответили снизу.

– В Америке инкубатор более, чем у нас, немножко. Его греют углем, а тепло идет по трубам вместе с водой.

– Сколько же яиц в него закладывают?

Чарли показал два пальца.

– Две тысячи, что ли?

– Нет, две тысячи тысяч…

– Ого-го! Что же с цыплятами делают?

– Отправляют в корзинах, почтой.

Ребята захохотали. Они никогда раньше не слышали о таких посылках. Чарли тоже захохотал, неизвестно почему.

И вдруг большая электрическая лампа над силосорезкой начала мигать в такт смеха. Чарли сейчас же смолк, ребята тоже.

Лампа мигнула несколько раз и потухла.

– Перерыв на один час! – крикнул кто-то.

Электричество в коммуне иногда тухло и раньше – на станции бывали неполадки, но никогда не было таких странных миганий, как сегодня.

– Стоп, ребята. Я на станцию! – закричал Чарли.

Он побежал к каретному сараю; там загорелись огни в автомобиле, и не успели ребята слезть с башни, как машина выехала во двор.

Чарли закричал с машины ребятам:

– Скорее на станцию всех! – и укатил.