Джек Восьмеркин американец

Свет потух во всей коммуне. Коммунары выскочили во двор, началась тревога. Джек сбежал со светелки босиком и, узнав, что Чарли уехал в автомобиле, бросился к конюшне. Он вывел Байрона, вскочил на него, поскакал к воротам. За ним бежал Боби Снукс, а сзади – ребята.

Джек шпорил лошадь босыми пятками и гнал кулаками.

Уже в конце дубовой аллеи, где надо было сворачивать к реке, он ясно понял, что станция горит. Розоватый, красивый дымок поднимался над кустами. Когда Джек пересекал поле, пожар был уже ясно виден. С одного бока пламя охватило деревянную постройку станции и отразилось в спокойной воде.

Все было очень тихо, и огонь как-то неохотно тянулся к небу, словно щадил постройку.

– Пожар!. Пожар!. – закричал Джек, повернувшись назад, к коммуне, и пустил лошадь галопом.

У станции не было слышно криков, обычных на деревенских пожарах. Только две фигурки суетились у огня.

Это был Курка, дежуривший в этот день, и Чарли. Тут же, рядом с огнем, стоял автомобиль, и он казался уже не черным, а розовым.

– Ну, – крикнул Джек, скатываясь кубарем с лошади, –

машину вынесли?

Чарли ответил:

– Ее невозможно снять с фундамента: очень горячо.

Постарайся, я сейчас… – и побежал к автомобилю.

Джек услышал шум машины за своими плечами и догадался, что Чарли поехал в коммуну за ведрами. На станции было только одно ведро, и хотя вода рядом, тушить пожар было нечем.

Коммунары один за другим подъезжали верхами, но все они были без ведер. Мысль о пожаре никому не пришла в голову. Почему-то показалось, что прорвало плотину, и

Капралов захватил с собой лопату.

Джек, увидевши Капралова, закричал:

– Стань, Вася, на плотину. Никого не пускай сюда из

Чижей!

– Чего ради?

– Мы еще узнаем, кто поджег. Собаку пустим.

Капралов понял, в чем дело, и побежал на ту сторону реки.

Слышно было, что из Чижей уже бегут люди. Ведра звенели на ходу.

Огонь разрастался. Одно-единственное ведро не могло остановить пожара. Пришлось пропустить через плотину чижовцев. В числе прибежавших были и Советкин и Петр

Скороходов, оба с ведрами. Николка Чурасов организовал цепочку людей к воде, и ведра начали передавать из рук в руки. Но горела уже крыша постройки, и ведрами трудно было помочь делу.

Джек два раза врывался в горящее помещение и пытался снять машину с фундамента. Но это не удалось ему.

Первый раз он подскочил к динамо, охватил ее, но сейчас же выпустил: больно горяча была машина, обжигала руки.

Он выбежал во двор и со всего размаха бросился в воду, благо был без сапог. Моментально выскочил на берег и мокрый опять полез в горящую постройку. Но и тут сделать ничего не мог: не хватило сил стащить машину с фундамента.

– Растаскивайте постройку! – закричал он, опять выскакивая во двор.

Но нечем было растаскивать: не нашлось ни топоров, ни багров.

В это время со стороны коммуны послышались гудки авто. Это Чарли ехал назад. Он подвел машину очень близко к огню и, ничего не говоря, спрыгнул на землю.

Ведер в автомобиле не было. Чарли привез с собой другое –

каких-то два свертка, похожих на бутылки.

Он широко размахнулся и бросил бутылку в раскрытую дверь станции. Раздался негромкий взрыв. Облако белого пара одело горящее здание, как чехлом. Бревна зашипели, и огонь как-то сразу увял.

Чарли бросил вторую бутылку. Огонь еще больше сжался. Кругом стало почти темно. Острый, неприятный запах ударил в нос.

– Что за бутылки? – закричал Николка.

Чарли не мог ответить по-русски на этот вопрос – ответил по-английски.

Джек перевел:

– Патентованный огнетушитель Сирса. Чарли из Америки привез парочку.

Пожар кончался. Из Чижей прискакали Зерцалов и

Козлов с пожарной машиной сельсовета. Один рукав машины опустили прямо в пруд. Струя ударила в бревна, вода шипела, добивала последний огонь. Динамо была спасена.

Но когда Чарли, примерно через час, попытался пустить станцию в ход, электрического тока не получилось.

Машина вращалась, как прежде, но лампочка на щитке не зажигалась.

– Значит, с электричеством крышка? – тревожно спросил Козлов, который помогал Чарли в работе.

– Зачем крышка? – ответил Джек. – Поправим машину.

В город свезем, а поправим. Станцию теперь поставим каменную.

– А столбы-то устанавливать?

– Обязательно. Мы своего слова не нарушим.

Николка в это время допрашивал дежурного по станции

– Курку. Тот чистосердечно сознался во всем.

Под вечер недалеко от станции, у плотины, Курка заметил сверток и поднял его. В свертке оказалась бутылка водки, хлеб, огурцы. Курка не стал доискиваться, откуда взялся сверток, а просто открыл бутылку, выпил водку и закусил огурцами. Скоро после этого задремал на полу, рядом с динамо, под ровный стук колеса. Проснулся он от треска огня. Очевидно, подожгли заднюю стенку постройки, у которой лежали хворост и солома, приготовленные на случай наводнения.

– Как же ты водку пил? – закричал Николка. – Не знаешь разве, что на дежурстве нельзя? Ведь тебе враг ее подкинул!

– Теперь сам вижу, что враг, – виновато ответил Курка.

– А когда пил, думал, что бог послал.

– Придется, брат, тебя из коммуны исключить: нам пьяницы не требуются.