Dzheyn Eyr

He had performed an act of duty; made an exertion; felt his own strength to do and deny, and was on better terms with himself.	Он выполнилсвой долг, одержал над собою новую победу, проявил силу воли и самоотречения и был теперь доволен собою.
I am afraid the whole of the ensuing week tried his patience.	Боюсь, что всю последующую неделю мы испытывали его терпение.
It was Christmas week: we took to no settled employment, but spent it in a sort of merry domestic dissipation.	Наступилорождество; мы не занимались ничем определенным, проводили время в веселых домашних развлечениях.
The air of the moors, the freedom of home, the dawn of prosperity, acted on Diana and Mary’s spirits like some life-giving elixir: they were gay from morning till noon, and from noon till night.	Целебный аромат вересковых зарослей, непринужденностьдомашней жизни, заря благополучия действовали на душу Дианы и Мери какживительный эликсир; они были веселы с утра идо полудня, и с полудня доночи.
They could always talk; and their discourse, witty, pithy, original, had such charms for me, that I preferred listening to, and sharing in it, to doing anything else.	Они могли без умолку говорить, и их речи, остроумные, содержательные и оригинальные, так очаровывали меня, что я предпочитала участие в их беседе всяким другим занятиям.
St. John did not rebuke our vivacity; but he escaped from it: he was seldom in the house; his parish was large, the population scattered, and he found daily business in visiting the sick and poor in its different districts.	Сент-Джон не порицал нашего оживления, но уклонялсяот участия в нем и редко бывал дома; его приход был велик, население жилоразбросанно, и ему каждый день приходилось навещать больных и бедняков в разных концах прихода.
One morning at breakfast, Diana, after looking a little pensive for some minutes, asked him,“If his plans were yet unchanged.”	Однажды утром, за завтраком, Диана, просидев несколько минут враздумье, спросила брата, не изменились ли его планы.
“Unchanged and unchangeable,” was the reply.	- Не изменились и не изменятся, - последовал ответ.
And he proceeded to inform us that his departure from England was now definitively fixed for the ensuing year.	И он сообщил нам,что его отъезд из Англии теперь окончательно намечен "а будущий год.
“And Rosamond Oliver?” suggested Mary, the words seeming to escape her lips involuntarily: for no sooner had she uttered them, than she made a gesture as if wishing to recall them.	- А Розамунда Оливер? - спросила Мери.Эти слова, казалось, против волисорвались с ее уст; видно было, что она судовольствием взяла бы их обратно.
St. John had a book in his hand—it was his unsocial custom to read at meals—he closed it, and looked up.	Сент-Джон, державший в руках книгу (у негобыла дурная привычка читать застолом), закрыл ее и поднял глаза на сестру.
“Rosamond Oliver,” said he, “is about to be married to Mr. Granby, one of the best connected and most estimable residents in S-, grandson and heir to Sir Frederic Granby: I had the intelligence from her father yesterday.”	- Розамунда Оливер, - сказал он, - выходит замуж за мистера Гренби; этоодин из самых родовитых и уважаемых жителейС... , внук и наследник сэраФредерика Гренби; я вчера узнал об этом от ееотца.
His sisters looked at each other and at me; we all three looked at him: he was serene as glass.	Мы невольно обменялись взглядом, потом все трое посмотрели на него; лицо его было неподвижно.
“The match must have been got up hastily,” said Diana: “they cannot have known each other long.”	- Этот брак кажется мне чересчур поспешным, -сказала Диана, - они только что познакомились.